Алооке забеспокоился. Он поехал к предводителю калмыков и манжу Эсенкану. С собой взял своего гадальщика. У Эсенкана служил ясновидящий по имени Жангир, который мог рассказать про события в будущем на многие годы вперед.

Ран-Кудик и Жангир осмотрели лопатку со всех сторон. То снизу, то сверху, сбоку и под углом. И наконец, Жангир посмотрел на Эсенкана, ожидая удобного момента для сообщения.

Эсенкан кивнул ему головой, давая знать, что весь во внимании.

– У кыргызов, – сказал Жангир, – в юго-западных землях действительно родится богатырь. На свете не будет ему равных. Вознесет он кыргызов, будет мстить за своих предков. Для жунгаров, калмыков и манжу наступят тяжелые дни. Будет бедствовать наш народ. Но только невозможно определить, у кого именно он родится.

У Эсенкана подкосились ноги от страшного предсказания. Немедленно отправил вестника жунгарскому повелителю Карыкану с сообщением о предсказании ясновидящего. Карыкан с помощью своих гадальщиков подтвердил предсказание. И даже добавил, что родится богатырь по имени Манас.

Эсенкан отправил Алооке к кыргызам с множеством жайсанов-воинов с поручением распороть животы у всех беременных женщин.

Алооке собрал всех беременных, и его воины один за другим начали пороть животы женщин, вытаскивая плоды и бросая собакам. Женщины визжали, кричали в страшных муках и умирали в руках у родных. Земля наполнилась кровью и трупами молодых женщин. Тех, кто пытался отбить женщин, закололи копьями или зарубили мечами.

С ремнями на шее бай Жакып и Акбалта прибежали к Алооке, прося пощады.

– За какие провинности такое наказание, хан Алооке? – в один голос спросили они у Алооке хана.

– Спросите у Эсенкана, – сказал Алооке, бросая взгляд поверх их головы.

Конечно, ему было неприятно пороть животы безоружных женщин. Это не его занятие. Ему бы находится на поле настоящей битвы с врагом, на поле брани. Пусть бы родился Манас, ему бы лучше хребет сломал, чем пороть женское брюхо.

– Тогда мы съездим к Эсенкану! – сказали бай Жакып и Акбалта. Просили, умоляли Алооке-хана прекратить это безумие, пока они не прибудут от Эсенкана.

Видимо, такое занятие претило ему самому, ибо Алоокехан быстро распорядился прекратить бойню.

Бай Жакып и Акбалта с несколькими аксакалами нагрузили на тридцать верблюдов золота и серебра, шубы из тигровых и волчьих шкур, ценные шкуры редких животных и направились к Эсенкану.

Перед таким богатством Эсенкан не устоял – немного размягчился и стал ласковее. Пригласил Жангира и Ран-Кудика к себе еще раз и потребовал от них выяснить:

– Когда, у кого родится Манас?! Говорите.

– Родится богатырь, это точно, – сказал Ран-Кудик. – Но, когда и у кого родится угадать невозможно. Он появится на свет из утробы матери со сгустками крови в сжатых кулаках. На ладони правой руки будет надпись «Манас» с белой печатью.

Эсенкан задумался. Собрал своих знатных людей во главе с Алооке-ханом, из кыргызов был только Акбалта, и огласил свою волю.

– Отныне кыргызы заселяются отдельно по пять тютюнов с пятью юртами. На каждые пять юрт приставить по одному монаху-наблюдателю. Вести учет беременных женщин. Если женщина родит, осматривать ладони новорожденных. Если обнаружите надпись «Манас», привезите немедленно ко мне. Пороть животы женщин прекратить.

Воля правителя должна быть исполнена. Разделили аулы кыргызов по пять юрт. Завели учет беременных женщин. На каждые пять юрт приставили по одному монаху. Если рождался ребенок, собирались несколько монахов и осматривали ладони новорожденного, искали надпись с печатью.

Судьба бая Жакыпа сложилась не лучше, чем у его сородичей. Только одному монаху по имени Кочку повезло больше всех. Он был назначен наблюдателем за женами бая Жакыпа. В байских юртах всего было вдоволь – и еды, и кумыса. Кочку днем до вечера вольничал, как баловень судьбы. Вечером отправлялся домой с запасами еды и напитков. Однако у байских жен не было никаких признаков беременности.

– Эй, Кочку! – говорил монаху бай Жакып. – Мои жены еще не думают рожать. Ты что у меня ежедневно подсматриваешь?

– Не переживай, бай Жакып! Ты хорош, я хорош, – такими словами монах уезжал, пришпорив своего коня.

Через два года после того, как приснились вещие сны Жакыпу и обеим его женам, Чыйырды пожаловалась мужу, что не может принимать пищу, потому что постоянно тошнит, а временами хочется отведать блюда из сердца тигра. Безмолвная радость завладела всей душой Жакыпа. Вот почему изо дня в день Чыйырды становилась красивее, сверкают счастьем ее большие глаза, полнеет, становясь статной и притягательной, лицо будто пылает от внутренней силы, черные плетеные волосы без единой седины, будто чернеют еще сильнее. Жакып обнял жену.

– Чыйырды! Душа моя! – впервые за долгие годы жизни вырвались из груди Жакыпа ласковые слова. – Не дай никому узнать, что ты беременна. Обрати внимание на свой внешний вид. Одевайся так, чтобы живот был не заметен. Я поеду к Акбалта за советом.

На Туучунаке бай Жакып быстро прискакал в аул Акбалты. Тот принял его с радушием.

– Радостная весть, Акбалта! – Бай Жакып прослезился.

– У Чыйырды появился талгак на еду. У нее возникло желание – отведать блюдо из сердца тигра.