Гермиона сверкнула глазами, но все же села. В конце концов, даже если это был Малфой, намного важнее то, что у нее появилась возможность вылечиться и избавиться от боли, которая сопровождала каждое движение. И если он решит применить к ней что-то еще помимо исцеляющих чар, она всегда сможет отомстить, когда Малфой уснет.

– Если знаешь, как это сделать, почему не предложил мне раньше? Ты же явно знал, что… – она с шипением втянула воздух сквозь зубы, когда его пальцы обхватили ее запястье.

– Не видел для этого причин, но если из-за этого ты так медленно ползешь, то тогда меня это тоже касается, – он поднял ее руку, и девушка закусила губу, когда плечо вспыхнуло огнем.

Гермиона с отвращением посмотрела в сторону Малфоя.

– Ты самый эгоцентричный и эгоист…

– Да, я тоже тебя ненавижу.

========== Три ==========

День третий; 14:01

Гермиона медленно поднималась по скрипучим ступенькам, прислушиваясь и присматриваясь к каждой из них. После инцидента, случившегося три дня назад, она не слишком доверяла предметам, которые звучали так, будто могут рассыпаться в любой момент.

Открыв дверь с красовавшейся на створке странной буквой «М», которая по ее мнению была перевёрнутой цифрой «3», зашла в пустую комнату. Малфоевская мантия была брошена на одну из трех втиснутых в помещение кроватей, и Гермиона планировала устроиться на той постели, что находилась как можно дальше. Она щелкнула выключателем, и единственная лампочка ярко вспыхнула, прежде чем ровно засветиться темно-желтым светом.

Ей очень не хотелось оставаться с Малфоем в одном помещении, но такой ночлег был гораздо лучше той грязи, в которой она спала последние две ночи. Если бы Гермиона, оставшись без палочки, да еще далеко от дома, не была привязана к своему школьному недругу, вынужденная пробираться в Англию маггловскими способами, в то время пока на них охотились Пожиратели Смерти, то она нашла бы в себе силы не жаловаться.

Девушка нахмурилась и сжала пальцами угол подушки, ошарашенная пришедшей на ум мыслью. Точнее, даже двумя, потому что вспомнила еще и о том, о чем размышляла, пока ела.

Малфой открыл дверь несколькими минутами позже, и Гермиона поразилась тому, как устало он выглядел. Словно мог в любой момент рухнуть в кровать и провести там несколько недель кряду. Тем не менее она поднялась со своего места – честно говоря, ей было плевать и на его усталость и на то, что она может его побеспокоить. Ей были нужны ответы.

– Малфой…

Он вздохнул так, будто по его душу нагрянули демоны, с которыми ничего нельзя было поделать.

– Ты убил тех Пожирателей Смерти в здании, ведь так? Когда я очнулась, они были мертвы. Никто больше не знал о том, что я там была, так что… Я имею в виду… Почему ты просто не оставил меня и не вернулся, притворившись, что Пожирателей убили авроры?

Он пытался не замечать ее. Сидя в пол-оборота к Гермионе, Малфой, казалось, был полностью поглощен созерцанием лежащей на кровати сложенной карты.

– Ты же что-то задумал, ведь так? Не знаю, что ты планируешь…

– Я борюсь с постоянной головной болью и раздражением, которые вызваны тем, что тащу тебя вот уже через две страны только для того, чтобы привести в ловушку, хотя еще три дня назад мог с легкостью убить или что там еще я собирался с тобой сделать? Но я продлеваю эту пытку, находясь рядом с тобой, потому что мазохист. Вот теперь все мои планы раскрыты.

Гермиона топнула ногой и сердито на него посмотрела. Правда была в том, что доверять ему действительно не хотелось – он был Драко Малфоем, Пожирателем Смерти и одним из самых отвратительных людей, которых она когда-либо знала. Однако он не дал ей ни единого повода не верить тому, что действительно состоит в Ордене. Вообще-то, всё указывало на то, что Малфой говорил правду.

Но верить его словам все равно не было никакого желания. Ведь так удобно жить в мире, расчерченном линиями. Жирными, четкими линиями. А Драко Малфой? Где бы ни проходила черта, он был по другую сторону. То-то и оно. И так было всегда, с их самой первой встречи. Даже в мелочах Гермиона проводила границу между собой и Малфоем. И мысленно перебирала эти случаи как проявление того, что их разделяет: делает его плохим, а ее – хорошей.

И вот теперь он объявился в ее жизни и посмел пересечь эту черту. Самую широкую и определяющую из всех. Такую, которая сопоставима с линией жизни на ладони. Существовали и другие, но ни одна не имела такого значения, как эта. Они могли исчезнуть, и никто бы не обратил внимания. Но что, если однажды пропадет та самая линия? Просто растворится на твоей коже, будто ее там никогда и не было. Ты же заметишь. И тогда придётся расчерчивать всё заново. Потому что всё станет пустым. Новым. И такого рода изменения пугали. А что же Гермиона? Она не доверяла ничему, что ее пугало. И это было движение по кругу.

– Если никто из живых Пожирателей не знает, почему…

– Они знают.

– Сейчас уже – возможно! Раз ты сбежал в никуда. Но ведь все еще можно сказать им, что ты попал в плен. Что…

– Нет, я не могу…

– …немного подождать и потом сказать, что сбежал или что…

– Ты всегда не…

– …что-нибудь. Так что еще не все потеряно, Малфой! Готова поспорить…

– Заткнись, Грейнд…

– …а они даже не знают! Это смешно. Я найду способ пробраться в мир волшебников, потому что откуда они могут знать, что я убежала с тобой? Действительно, целый…