— Ну, что скажешь насчет моих новых украшений?

— Очаровательно, — сказал Калар. — Твои родственнички?

Малорик усмехнулся.

— Ах, как остроумно. А я слышал, что ваша ночная охота снова была неудачной. Вы как будто специально избегаете зверолюдов.

Наверное, вы нашли какой-нибудь хлев, в котором и прячетесь каждую ночь, пока настоящие бойцы сражаются? Может быть, ты там приятно проводишь время с каким-нибудь молодым красивым конюхом, а?

Калар почувствовал, что умиротворенность, которой он достиг в часовне, исчезла. Другие рыцари из Сангасса оставили свои дела и с насмешливыми улыбками стали ждать, что ответит на это наследник Гарамона. Один из спутников Малорика, молодой владетельный рыцарь, вероятно лет двадцати пяти, подошел ближе, и, улыбаясь, положил руку на эфес меча.

Калар понимал, что эта встреча может плохо кончиться, но его гордость была ущемлена. При мысли о прекрасном лике Владычицы его гнев несколько утих. Он заставил себя улыбнуться.

— Поздравляю вас с успешной охотой. Пожалуй, я пойду, чтобы не сломать тебе нос еще раз. Наверное, твоя мамаша будет весьма недовольна, если твоя смазливая мордашка окажется попорчена, — сказал Калар дружеским тоном, и, поворачиваясь, добавил, — а я слышал, что старая шлюха в гневе неприятна.

— Что ты сказал?! — вскипел Малорик.

— Я сказал, что твоя мать — добродетельная женщина, — громко объявил Калар.

— А твоя — ведьма и гниет в могиле! — прорычал Малорик. — Самое подходящее для нее место. Говорят, она была ведьмой.

Калар застыл на месте, побледнев от ярости.

— Твоя сестра тоже была ведьмой, — продолжал Малорик. — Именно поэтому ее и забрали, не так ли?

Калар развернулся и с перекошенным от бешенства лицом бросился к наследнику Сангасса. Малорик с наглой улыбкой смотрел на него, подмигнув рыцарю, стоявшему рядом.

Без лишних церемоний Калар впечатал кулак в лицо Малорика, снова сломав ему нос.

— Посмей только вякнуть еще что-нибудь о моей матери и сестре, шлюхино отродье, — тяжело дыша, произнес Калар.

Малорик, поднявшись с земли, прижал руку к кровоточащему носу, но его глаза триумфально сияли.

— Я принимаю вызов, — прохрипел он.

— Что? — не понял Калар.

— Ты ударил меня перед всеми рыцарями, собравшимися здесь. Я принимаю твой вызов, и моим чемпионом будет сир Ганелон.

Стройный рыцарь, стоявший рядом, поклонился, насмешливо улыбнувшись.

Калар выругался.

Теперь он узнал этого рыцаря. Ганелон, чемпион Сангасса; Ганелон Мясник.

Худощавый молодой человек ниже среднего роста, он был больше похож на избалованного мальчишку-щеголя, чем на смертоносного воина, каким, по слухам, он был. Его длинные волосы, свисавшие ниже плеч, были надушены и тщательно расчесаны, а гофрированные доспехи последней моды богато украшены и начищены до зеркального сияния. На его лице постоянно была улыбка, но глаза были холодными и мертвыми, словно у рыбы.

Ганелон прославился как победитель во множестве дуэлей, и говорили, что он является «слегка» ненормальным. Если слухи были верны, ему особенно нравилось причинять боль кому-либо, будь то соперник в поединке или женщина в постели.

— Отлично, — сказал наконец Калар. — Назови время и место.

— Полдень, — ответил Ганелон, глядя в глаза Калару. — Поле к западу за лагерем.

— Я приду, — кивнул Калар.

— Надеюсь, — усмехнулся Ганелон.

Малорик, стоявший рядом с ним, даже не пытался скрыть своей радости.

* * *

— НЕТ! Я сам способен постоять за свою честь в поединке! — заявил Калар.

— Тебе не сравниться с ним в бою! — решительно возразил Гюнтер, повернувшись к молодому рыцарю.

Калар облачался в доспехи с помощью слуг, вытянув руки, пока на нем закрепляли последние элементы брони.

— Этот Ганелон — хладнокровный убийца, — продолжал Гюнтер. — И он владеет клинком куда лучше тебя.

— Я не позволю тебе выйти на поединок вместо меня! — упрямо запротестовал Калар.

— Я обещал защищать тебя, — твердо ответил рыцарь-ветеран.

Калар возмущенно фыркнул.

— Обещал моему отцу?! Да он никогда бы не просил защищать меня!

Он меня просто ненавидит!

— Это не так, Калар, — вздохнув, сказал Гюнтер. — Но это обещание я дал не ему.

— Да? Кому же?

— Леди Иветте, твоей матери.

Калар изумленно моргнул, злые слова, которые он был готов произнести, застыли у него на языке. Махнув рукой, он приказал слугам выйти из палатки.