Длинный шлейф ее платья волочился по полу, и казалось, что она скользит над землей, словно призрак.

Теперь Калар видел ее лицо, и смотрел на нее с изумлением и восхищением. Лицо ее было молодым и изящно узким, с высокими скулами и утонченным подбородком, глаза были большими и удивительно прекрасными. Кожа фрейлины была гладкой и белой, на лицо вокруг глаз с большим искусством нанесена косметика. Взгляд этих прекрасных глаз, казалось, скользил по комнате, словно фрейлина следила за движением чего-то, что Калар не мог видеть.

— Она стояла у окна. И кровь… так много было крови, — прошептала фрейлина, с ужасом посмотрев на свои руки, словно они были в крови, хотя они были чисты и прекрасны. — Позор терзал ее, она сгорала от стыда… и выбросилась из окна.

Внезапно фрейлина улыбнулась, ее лицо осветилось словно детской радостью.

— И на мгновение казалось ей, что она сейчас взлетит…

Улыбка исчезла, и ее прекрасное лицо омрачилось скорбью, настолько безграничной, что Калару захотелось подойти к ней и как-то утешить ее.

— И так… она погибла. Как будто шепот на ветру… исчезла навсегда.

Калар в смятении смотрел на эту женщину. Если бы она не была фрейлиной Владычицы, он решил бы, что она безумна. К тому же она казалась ему удивительно знакомой, будто Калар знал ее когда-то, как знал он сам этот замок.

— Кто? — спросил он, его голос звучал хриплым шепотом.

Фрейлина посмотрела на него, и он был поражен тем, сколько силы и власти было во взгляде ее серо-синих глаз.

— Наша мать, — прошептала его сестра Анара.

ГЛАВА 12

Бертелис бросил косой настороженный взгляд на Анару. Было очевидно, что она — сестра-близнец Калара, настолько они были похожи. Даже глаза у них были одинаковые. Хотя Анара была тонкой и хрупкой, а Калар — широкоплечим и сильным, их похожесть была видна даже в маленьких жестах, даже в том, как она небрежно убрала локон волос с глаз. Они словно повторяли движения друг друга.

Бертелис напомнил себе, что это и его сестра, такая же единокровная, как и Калар. Конечно, он много раз слышал, как его брат рассказывал об Анаре, когда они были детьми. И хотя чем больше лет проходило после ее исчезновения, тем меньше Калар говорил о ней, Бертелис знал, что Калар никогда не забывал о сестре. Он слышал, как Калар произносил ее имя во сне, и хотя последние несколько лет они не говорили о пропавшей сестре, Бертелис знал, что Калар часто думал о ней и мечтал найти ее.

Он помнил, как Калар сказал однажды: «она не мертва». Анара пропала много лет назад, но Калар яростно возражал любому, кто советовал забыть о ней. «Я почувствовал бы, если бы ее забрал Морр», говорил Калар. Бертелис давно уже думал, что не осталось никакой надежды найти Анару, но вот она была здесь во плоти.

Однако это уже не было то беззаботное дитя, которое помнил Калар.

Ее явно коснулась магия Владычицы, и все в ней говорило о том, что она более не принадлежит этому миру. Она говорила тихим отрешенным голосом, и ее взгляд был устремлен куда-то вдаль. Ее движения были исполнены странной загадочной грации, словно время замедлялось в ее присутствии.

Бертелис был уверен, что она безумна, но не сомневался и в ее могуществе.

Она излучала некую словно бы стихийную силу, которая Бертелису казалась пугающей. Странно, но это напомнило ему о путешествии в знаменитый город-порт Л’Ангвиль на севере, когда Бертелис был еще ребенком. Он стоял тогда на высокой скале и смотрел на безбрежную сверкающую гладь океана. В тот день не было ветра, и зеленое море было удивительно прекрасным и спокойным. На следующий день начался шторм, и океан преисполнился бушующей ярости, разрушительной и ужасной в своей мощи. Хотя еще день назад он был тихим и безмятежным, теперь его огромные волны били по скалам с таким сокрушительным неистовством, что Бертелис ощутил себя крошечным и ничтожным.

Тогда это напугало его, и теперь именно это чувство он испытывал, глядя на Анару. Она была подобна морю, тихому, спокойному и прекрасному. Но под этой безмятежной поверхностью Бертелис чувствовал силу, подобную мощи бушующего моря: страшную, разрушительную и, казалось, вечную.

Словно почувствовав его взгляд, фрейлина Владычицы повернулась к нему. Ее глаза, казалось, проникли в самую его душу, видя все постыдные дела и тайны. Бертелис побледнел и быстро опустил взгляд.

Прочистив горло, он неловко отвернулся. Не было никакого сомнения, что Анара всей душой предана Бретонии и ее богине. Она была фрейлиной Владычицы, и уже поэтому относилась к самым верным защитникам Бретонии, но одно ее присутствие заставляло Бертелиса испытывать тревогу и — в немалой степени — страх.

По его спине побежали мурашки, и он отошел подальше от других рыцарей. В некотором отдалении он заметил, как двое йоменов пытались поймать белую лошадь, бегавшую по полю перед замком. У них это никак не получалось: лошадь словно играла с ними, подбегая поближе и тут же ускакивая прочь, когда они пытались набросить веревки на ее широкую шею.

Другие йомены смеялись над ними, выкрикивая шутки и поддразнивая неудачливых ловцов, которые все больше злились. Бертелис прикрикнул на них, и они замолчали.