— Какая замечательная идея!

Джек-старший фыркает.

— Ты попал, парень. — Одними губами он говорит Валентине «беги», а она в ответ на это смеется.

— Вот это да… И сколько их было? — спрашивает Валентина с улыбкой, присоединяясь ко всеобщей потехе над дядей Себом.

— Много-премного. — Джек морщит нос. — А одна очень сильно ущипнула меня за щеку. Мне она не понравилась.

Изабелла, маленькая шалунья, не отстает.

— О, а помните ту в красных туфлях, которая ненавидит мужчин?

Я пожимаю плечом.

— Да, эта была обречена с самого начала.

Все взрываются смехом, и на моей кухне начинает вновь бурлить жизнь. Мои глаза, как всегда, останавливаются на Валентине. И пока мы глядим друг на друга, члены моей семьи превращаются в малозначимый фон.

Она улыбается мне.

И я…

Вновь вижу свет.

И надежду.

Глава 12. Валентина

После завтрака с Себастьеном я словно в тумане возвращаюсь к себе. Захожу в ванную, включаю душ и, когда одежда, поцеловав мою кожу, падает на мраморный пол, запрыгиваю в кабинку. Запрокинув голову, я закрываю глаза. Горячая вода покрывает меня от макушки до пят, вокруг поднимается пар.

Мои движения методичны, но разум, взрывающийся воспоминаниями, где-то не здесь. Ночь и утро переплетаются, замыкаясь в петлю. Вот я поднимаюсь к нему после того, как он ушел с балкона. Вот он открывает мне дверь, и я вижу в его глазах одиночество, горе, беспредельную безысходность. Он хотел оттолкнуть меня, но я не позволила. Я не знала, что делать, но необходимость оградить его от его же собственной боли, быть с ним в тяжелый момент, стала для меня жизненно важной. Поэтому я предложила ему перенести свою разрушительную агонию на меня. Возьми это тело, думала я. Бей его с помощью слов. Рань руками. Но только вернись ко мне. Верни того Себастьена, которого я начала узнавать.

Гнев, который вибрировал в нем, пока я его обнимала, должен был меня испугать, но я думала только о том, что ему больно, что ему нужна я. Мою голову переполняли вопросы, однако я понимала, что он пока не готов поделиться ответами, и потому просто держала его до конца.

Когда он в итоге заснул, я хотела было уйти, но потом посмотрела на наши переплетенные пальцы, и поняла, что не смогу. Что-то в наших отношениях изменилось. В какой-то крошечный неизвестный момент, который заполнил нескончаемую тишину, — из таких вот моментов и соткана жизнь.

Я беру с полки шампунь, наливаю немного в ладонь и, вдохнув приятный ягодный запах, начинаю втирать его в волосы. Улыбаясь, я вспоминаю о сегодняшнем утре.

Смех… общение… шутливая болтовня… его губы на моей коже… то, что я увидела в его взгляде, и то, что ощущала сама, в момент, когда нас прервали… его чудесные дружелюбные родственники.

Это должно было испугать меня. Заставить закрыться. Должен был загореться красный сигнал, зазвучать тревожный набат. Но я могла думать только о том, что забыла, когда в последний раз ощущала себя настолько счастливой.

Слова Себастьена, сказанные им напоследок, вторгаются в мои мысли, точно ночные грабители, и отрезвляют меня.

— Завтра в «Плаза Атени» вечеринка. Мне бы хотелось, чтобы вы пошли вместе со мной.

— Думаю, мне не следует соглашаться.

— Почему?

— Себастьен, я не знаю, как это делать. — Я указываю на него, на себя, думая о миллионах причин, по которым я не должна даже рассматривать эту идею. — Когда вы рядом… — «…я понимаю, что хочу вас все сильней и сильней». Я закусываю губу. — Я боюсь, что в итоге обо всем этом пожалею.

Он хмыкает.

— Знаете, сожаления — это не так уж и плохо. Порой бывает очень приятно послать страх к чертям. — Он нежно касается кончика моего носа. — Я останусь там до одиннадцати.

— Что будет, если я не приду?

— Но что будет, совушка, если придете?

Это обычное приглашение.

Но отчего-то кажется, что за ним стоит нечто большее.

Глава 13

Это очень легко — обвинить в своих ошибках других. Так можно не ощущать ответственность за ту роль — большую ли, маленькую — которую вы сыграли. Я могла бы переложить вину за то, что стою сейчас здесь, у входа в знаменитый отель, на плечи Уильяма. Оправдать его неверностью каждый шаг, который подводит меня все ближе и ближе к мужчине, который не является им — моим мужем.

Но в душе я всегда буду знать: я пришла сюда, потому что захотела сама.