– Забудь о ней, – сказал один из бродяг, стоящих напротив него. – Ты мог заработать на этой красавице, а теперь на ней заработаем мы. Просто вложи меч в ножны и уходи, а завтра, когда откроются городские ворота, навсегда убирайся из города.

Слав ничего не ответил, лишь призывно крутанул в руке клинок, который с резким свистом распорол воздух.

– Уйди с дороги, – сказал он в ответ на речь бродяги, – и вы все останетесь живы.

– Как знаешь, – пожав плечами, отозвался тот и прыгнул в ноги несговорчивого парня.

Его товарищи одновременно кинулись на Слава справа и слева. Маневр был прост: один сшибает седого паренька с ног, двое других пронзают длинными ножами упавшего.

Слав высоко подпрыгнул, пропуская под собой распластавшиеся в полете тело главаря, не ожидавшего от жертвы такой прыти. Двое оборванцев, уже готовые ударить упавшего защитника бывшей княжны, растерялись. Видимо, это первый раз, когда подобная схема дала сбой. Свистнул меч, и рука одного из нападавших отделилась от тела и полетела в дорожную пыль. Кисть по-прежнему продолжала сжимать уже бесполезный нож с зазубренным лезвием. Раненый дико взвыл, но второй удар рассек ему грудь слева направо. Слав повернулся ко второму нападавшему, замершему на месте и с ужасом разглядывающего то, что осталось от оседающего на землю товарища. Меч снова свистнул, и из рассеченного горла хлестанул фонтан дымящейся крови. Бандит попытался зажать страшную рану, но это было бесполезно, голову назад не приставишь. Остался лишь растянувшийся в пыли главарь. Слав приставил к его горлу лезвие меча.

– Отвечай быстро, – сказал он. – Замечу, что соврал, лишишься головы. Куда увели девушку?

– В трактир, что неподалеку от северных ворот! – заикаясь и глотая дорожную пыль быстро ответил главарь.

– Как он называется?

– «Кнут и пряник».

– Кому вы ее должны передать?

– Он не назвался, – сказал поверженный главарь, но, почувствовав, что лезвие вот-вот начнет разрезать кожу, заговорил быстрее, – лица я тоже не видел, среднего роста, в черном плаще. Это все, что я знаю.

– Я верю тебе и не нарушу слова, – произнес Слав, убирая лезвие от шеи бродяги. – Твоя голова останется при тебе. Об остальном уговора не было. – И острый клинок, пробив левую лопатку и прячущееся за ней сердце, вошел в землю.

Ноги главаря дернулись в судороге и застыли в согнутом положении. Выдернув меч и вытерев его о лохмотья нападавших, Слав поспешил к воинским дворам. По дороге ему навстречу попалось несколько горожан, спешащих по своим делам, и указавших Славу дорогу. К его радости трактир и воинские дворы были почти по соседству.

– Чего надо? – спросил стоящий у ворот ратник, оглядывая седого парня со шрамом.

– Позови Микулу – десятника из третьей сотни, – миролюбиво сказал Слав, прислоняясь к воротам и переводя дыхание.

– А зачем он тебе? – не двигаясь с места, продолжил допрос стражник.

– Не твоего ума дело. Он сказал, понадобится помощь, найдешь меня здесь, а остальное тебя не касается.

– Да позови ты Микулу, – попросил напарник стражника, стоящий около левой створки ворот.

– Не позову, пока этот не скажет, в чем дело, – уперся первый.

– Что здесь происходит? – раздался за спинами стражников громкий властный голос.

– Вот, господин десятник, этот, – и стражник указал на Слава, – хочет видеть Микулу, десятника из третьей сотни.

– Ну так позови, – лениво отозвался командир. – Тебя для чего здесь поставили?

Получив негласный выговор от начальства, стражник стал более сговорчивым и, приоткрыв ворота, исчез за ними.

Минуты ожидания всегда текут очень медленно, особенно, если при этом нечем заняться. Славу казалось, что прошло несколько часов, прежде чем стражник снова появился в проеме ворот вместе с десятником третьей сотни.

– Слав, ты что здесь делаешь? Где Зимушка?

– Выкрали Зимушку, – отозвался он. – Набросились впятером из переулка и увели в трактир «Кнут и пряник», что неподалеку отсюда.

– Опознать нападавших сможешь? – спросил десятник, уже разворачиваясь к стражникам.

– Конечно, – кивнув, ответил Слав. – Трое мертвы, валяются недалеко от рыночной площади. Пошли людей, они вряд ли ошибутся. Во всяком случае, других трупов я там не видел.

– Ясно, – кивнул Микула. – Дрозд, – позвал он. В проеме ворот появился дежурный десятник. – Пошли человек пять к рыночной площади, – обратился Микула к нему, – там трое покойничков из ночной братии, надобно убрать, чтобы горожане не видели.

– Сделаем, – сказал десятник и исчез за воротами.

Спустя минуту оттуда, громко топая подкованными сапогами и сопровождаемые скрипом старой телеги, выскочили пять ратников и поспешили в указанном направлении.

– С этим разобрались, – сказал Микула, провожая взглядом дружинников. – Теперь о девушке. Нужно спешить. Сейчас схожу за своим десятком, и пойдем. – И он исчез в проеме ворот, оставив Слава наедине со стражниками.

– Ты вправду завалил троих из ночной братии? – спросил второй стражник, который просил упрямого напарника позвать Микулу.