— Авилекса-а, — вежливо обратился к ней Лид. Женщина подняла голову и как-то добродушно-жалостливо улыбнулась.

— А, Ре-ет, ави…

Король отпустил мою руку и подошел к ней. Между ними начался негромкий разговор, который я не успела понять из-за того, что не могла быстро переключиться с русского на варсотский, да еще и лезли в уши визги детей. Но вид у Лида, внимательно слушающего варсоткины слова, был крайне серьезный. Похоже, ему сообщались какие-то тайны. Посреди разговора варсотка вопросительно показала на меня и что-то у короля спросила. Тот сделал неопределенный жест, наверное, означавший, что я пока еще новенькая в организации, поэтому серьезных поручений мне давать нельзя. Я тряхнула головой и решительно пошла к ним, чтобы, наконец, услышать, о чем они говорят. Но как раз в этот момент женщина снова вернулась к стирке, а Лид сказал мне «пойдем» и двинулся в сторону серой пристройки-сараюшки. По дороге он зачем-то снял кепку и повесим на руку пиджак. Возле сараюшки кучей лежали корявые и покрытые мхом древесные стволы. Рядом в землю был воткнут здоровенный инструмент напоминающий помесь топора-колуна и секиры. Ручка его была в середине странно изогнута, наверное, чтобы удобнее держать. Я хотела было пощупать это орудие труда, но Лид меня опередил. Быстрым и каким-то привычным движением выдернув секирищу из земли, он примерился к толстому куску ствола и одним ударом расколол его вдоль.

— А… — начала я.

— Хрясь! — сказала очередная деревяшка.

— Лид, э…

— Хрясь! Хрясь!

— Слушай, а ты…

— Хрясь!

— Лид!

— Ну что? — наконец-то откликнулся король, опуская топор.

— Ты чего делаешь?!

— Дрова рублю, — ответил он вполне серьезно, не понимая невольного юмора своего ответа, и продолжил хряскать.

— А… — помолчав, снова начала я. — …А зачем?

— А откуда, ты думаешь, у нас берется еда? — отозвался Лид вопросом на вопрос.

— То есть мы на нее зарабатываем?! — выпучила я глаза.

— Не мы, а я, — поправил меня король. — Тебе работать не нужно, если тебя это беспокоит.

— Не беспокоит, а удивляет! Причем, нет слов, как! Ты же высокородный! Ты же этот… — от волнения я напрочь забыла, как будет «король» по-русски и докончила: — Ратсанатла-а!

— Тише, Соня, ты что! — зашикал на меня король, тревожно и быстро оглядываясь. — Если хочешь кричать, кричи хотя бы на русском…

— Извини. Но как же твоя высокородность?

— Так же, — Лид пожал плечами. — При чем тут она? Нам нужна еда, колдовать я здесь не могу, воровство привлечет внимание, значит, нужно работать.

— Логично, — согласилась я и почесала под теплой кепкой взмокший затылок. — А тебе не стыдно того… Брать что-то у простолюдинов?

— Брал у простолюдинов я и при своем правлении, — вдруг рассмеялся Лид. — А понятия о высокородных у тебя все-таки немного… Народные. Плебейские.

— Как ты научил, такие и понятия, — сообщила я злорадно. Лид расколол еще три бревна, воткнул секиру в землю и встал выпрямившись и поставив на нее одну ногу.

— Высокородность не снаружи, а внутри, — начал он лекцию на бойком русском. — Она есть, и ничто на нее влиять не может. Это как кровь: что ни делай, она будет всегда такой же.

— Ну почему же, если жесткая космическая радиация… — начала я, опять усаживаясь на своего астрономического конька. Но Лид меня явно не понял и просто слабо улыбнулся, глядя мне в глаза.

— Ну ладно, — сказала я, махнув рукой. — Руби… А может, кстати, и для меня работа у хозяев найдется?

— Работы у них много, но пока лучше будь рядом со мной.

— Да мне скучно, что я буду сидеть… Значит, вы просто ходите на работу? Людей не агитируете, листовки не клеите?

— И просто, и не просто, — отрывисто выдохнул король, снова начиная рубить дрова. — Со всеми людьми, которые сейчас с нами, мы познакомились так. Сейчас стало легче. Другие приводят. Но мне не очень нравится. Я ведь должен каждого посмотреть…

— Зачем?

— Я понимаю простолюдинов, но мало кому доверяю. Хорошо, что обычно они скорее глупые и неразвитые, чем хитрые.

— Угу, — вздохнула я. — Классно…

Король вкалывал, в прямом и переносном смысле, еще часа два практически без отдыха. Я поочередно отсиживала себе ноги и разминала их. Мы болтали о чем попало, в основном обо всяких пустяках, а мне все время казалось, что разговор вот-вот должен повернуть на что-то важное: например, на то, как все-таки свергать Сьедина, или на то, сильно ли король скучал по мне эти четыре месяца…

Но ничего такого не прозвучало. Дрова кончились, Лид аккуратно облачился обратно в кепку и пиджак, и мы пошли к варсотке за платой.

— Сегодня опять плачу едой, — виновато улыбнулась она, суя королю корзину. — Денег нет.

— Еда тоже хорошо, но деньги нам завтра нужны, — сообщил Лид своим обычным непререкаемо-королевским тоном.

— Постараемся, Ре-ет, — снова улыбнулась варсотка. — …А вон как раз Енг пришел, ты иди спроси его, может, ему плату дали… Он хотел тебе что-то в своей леталке показать.

При слове «леталка» Лид слегка переменился в лице и уставился на дорогу, по которой к нам приближался кто-то маленький и худенький — наверное, тот самый Енг.