Тогда оборотень достал из сумки круглую палку с завязками по краям и вставил ее найденышу между зубов. Туго затянул. Недовольным голосом подозвал Шазима и велел ему держать руки «ушастому», крепко держать!.. А Керану - здоровую ногу поручил удерживать.

Подстраховался, чтобы Фонинейл, если вдруг от боли в себя придет, не прибил своего целителя ненароком.

Акита сначала пыталась себя уговорить остаться - мало ли помощь понадобится, но едва услышала жалобное мычание парня и хруст костей, выбежала во двор и разрыдалась.

Глупо, конечно, слезами никому не поможешь. Попадись ей сейчас эта самка - убила бы, одной злостью своей убила бы.

Так и сидела, спрятавшись за колодцем, задеревенев и заткнув уши ладонями, чтобы не слышать... И только когда почувствовала, как ее плечи нежно погладили, обернулась, подскочила, уткнулась Керану в грудь, уже привычно спрятавшись от всех плохих мыслей. И долго стояла, уже не плача, просто вдыхая его запах и успокаиваясь.

А после вдохнула поглубже, даже улыбнуться попыталась, пока Кер ей слезы со щек утирал пальцем.

– Прости... Я не смогла...

– Все в порядке, лисичка. Сам бы сбежал, если бы мог. Ужасно смотреть, как кто-то другой страдает.

Акита кивнула, не поднимая взгляда, и потянула Кера в дом:

– Пойдем, не надо их одних оставлять...

И ведь как почуяла. Оборотни ругались. Тихо, но зло. Только едва дверь хлопнула, сразу по углам разошлись. Шазим улегся и свернулся клубком, словно и не человеком сейчас был. А лекарь выставил на стол три бутылки с отваром и сказал завтра прийти - еще сделает. Первую седьмицу больной должен спать, пить и немного есть. А чтобы спалось лучше - отвар принимать, обезболивающий.

Найденыш, едва начавший напоминать тень эльфа, снова стал похож на бледную немощь. Лицо потное, волосы спутанные, под глазами круги синие, черные даже... и на одной ноге закреплены две половинки разрубленного пополам полена.

У Акиты прям опять слезы к глазам от злости и жалости. Но сдержалась - хватит, отрыдала свое. Теперь надо решать, что дальше делать. Хотя чего тут решать?

Еще раз посмотрев на свернувшегося клубком волчонка, девушка нахмурилась. Подошла, рядом подсела, плечо потрогала опасливо. Жалеть тоже надо с осторожностью, а то потом этот пожалеемый может и по скуле ковшиком...

– Чего тебе?
– рыкнул хрипло Шазим, даже головы не повернув. Голос глуховатый, и будто в нос говорит. Плачет, что ли?! Но не лезть же к парню узнавать про такое? Аките и за свои-то слезы стыдно было, а тут целый взрослый парень-оборотень.

Лекарь на все это дело фыркнул презрительно, попрощался, денег у Кера взял и вышел. Керан вслед - проводить, да и спросить, может, еще чего.

Оставшись почти наедине, не считая бледной эльфийской немощи, Акита решилась:

– Кристалл-то как?

– Как выйдет - отдам, мне он без надобности, - недовольно прогнусил Шазим.

– А настойка не помогла, что ли?
– вот вроде стыдно допрашивать о таких вещах, но ведь важен этот кристалл, опасен и важен. За ним наверняка сучья альфа придет, а ведь только ей известно, где теперь брат Нинора.

У Акиты прям душа болела, едва она про оставленного дома эльфенка вспоминала. Вот как ему в глаза смотреть? Прости, сделали все что смогли? Нет, не все еще они сделали... Надо еще самку эту серебряную поймать и вытрясти из нее, куда она отвезла Ольара. Иначе не будет покоя ни Нинору, ни Керану, ни самой Аките, раз уж она с этой эльфийской братией сроднилась.

– Живот крутит от твоей настойки, хоть вой!
– огрызнулся Шазим.
– А больше никакого толка...

Девушка задумалась. Потом выбежала во двор, чуть не налетела на возвращающегося в дом Керана и побежала дальше, к тропинке в город.

Уже скрывшегося волком за деревьями лекаря она б не нагнала никогда, но тот сам ее услышал или почуял, вернулся. Акита, помявшись, призналась про кристалл и про то, что помощь нужна для его выхода. До этого они про кристалл никому не рассказывали, уговорившись, что сначала дождутся, чтобы он у них в руках был, а не в другом месте.

Ох, как лекарь разругался... и дураками, и щенками, и... половину слов девушка и не слышала никогда, а от другой половины кровь к щекам от стыда прилилась.

– А если бы она за вами потом явилась?! Перегрызла бы всех в ночи!.. В лесу же живете, щенки непутевые. О чем думали?!

– О том, что негоже на чужих свою беду перекладывать, - Акита губы упрямо поджала и нахмурилась.
– Вы же сами его предателем обозвали и из всех стай выгнали. Даже мать не пускаете...

– А вы вместо того, чтобы нам правду рассказать, решили ее спрятать поглубже?!
– рыкнул лекарь, даром что уже человеком обратился. Но и сам понял, как двусмысленно вышло, и Акита, не сдержавшись, хихикнула.