– Прошу прощения, - мягко прервала я начинающийся диспут.
– Я после тяжелой дороги нуждаюсь скорее во сне, а не в прогулках. А завтра посещу и бал, и магазин. В Визии у меня была своя сеть магазинов, и я с радостью ознакомлюсь с семейным бизнесом. Но предупреждаю сразу. Постоянные балы и бесконечные продажи - не то, чем я хотела бы заниматься. С вашего разрешения, после отдыха я бы вернулась к вопросу моего обучения.

После чая и спокойного разговора мои глаза начали самопроизвольно закрываться, и только тут я поняла, что переместилась из глубокого вечера своего мира. И сейчас время для моего сознания движется к рассвету, а я еще ни на секунду не смыкала глаз.

– Но как же платье?
– почти возмущенно воскликнула Гвен.

– Возьмете это, - ткнула я платье на себе, - немного прикройте верх, а так можно размер в размер. Я абсолютно вам доверяю.

Обе переглянулись и посмотрели на меня цепко. Полное ощущение, что только что развернулись дула пушек. Не делаю ли я ошибки, передавая родственницам такую ответственность. С другой стороны, приличия и законы мира они знали намного лучше меня, поэтому в области нарядов им вполне можно было доверять. Меня тут же начали выпроваживать к себе в спальню, называли "уставшей деточкой", обнимали, касаясь щеками щеки. Когда я уходила, мистер Бизо уже дремал в своем кресле, а Клара тихо проговорила мне вслед, думая, что я уже не слышу:

– А девочка у нас прямо кавалерийский офицер. Ты заметила, как она командует?

Что ж такое. А ведь я стараюсь быть мягче. В комнате я обнаружила отсутствие задвижки на двери. Скорее всего, горничные приходят только по вызову или стучат, но все равно ощущение незащищенности от чужого внимания остается. Я сняла платье, залезла под одеяло, накрылась подушкой и вволю поплакала. С детства я так переживала обиды, под подушкой, когда никого нет. Так что, со старыми привычками - в новый мир. Рядом кто-то завозился, и мне под бок неожиданно притулился старый знакомец. Кот. Странно, всего несколько часов прошло, а кажется - котейка выглядит намного лучше, шерстка залоснилась. Я еще раз всхлипнула. Он мяукнул. Потом я зевнула. Кот зевнул так, что показал все свои желтые сточенные зубы. Я почесала его за ухом. И наконец уснула... Проснувшись вечером, обнаружила, что по моей комнате, на цыпочках двигаются две дамы.

– Ты куда сумочку с лентами положила?
– зашептала Клара.
– Это не я.
– Конечно, Барт прибегал и все тут перепрятал. Обе захихикали.

– Радость какая, настоящая девочка в семье, - после небольшой паузы зашептала Гвен, - Барт намекал на сюрприз, но такой грандиозный я не...

– Привет, - сонно пробормотала я, слишком честная, чтобы подслушивать, - я проснулась. Не ожидала увидеть гостей в свой спальне.

– О! Фи! Мы буквально на минуту. Но это хорошо, что ты проснулась. Сейчас позовем Мэй с платьями. Они, конечно, не восторг, но вполне миленькие для готовой одежды. Остальное придется шить, - защебетали тети.

– Никак не привыкну к вашему Фи. А есть какие-нибудь другие короткие варианты?
– села я в кровати, прикрываясь одеялом, и предложила, стараясь подбирать слова: - Буду необыкновенно рада, если это возможно, другому подобающему сокращению моего имени. Если, конечно, оно будет звучать достойно, на ваш вкус.

И чуть язык не вывалила от усердия. Вот какая я молодец. Тетушки переглянулись. Клара завела глаза к потолку и неуверенно произнесла: - Фио?
– А Фира можно? Я затаила дыхание.
– Не слишком простолюдно звучит?
– осторожно спросила Гвен сестру.
– Но если Фионе нравится...

В общем, за возврат привычного имени я им простила все последующие часа полтора издевательств. На меня надевали и снимали, снова надевали. И по кругу. Первый вопрос, что закономерно, был к декольте. Оно было! Прикрытое то лентой, то кружевом, то нашейным платком. Но было.

– Гвен, а почему такой откровенный верх? У вас же он совершенно закрытый?

Тетя Гвен потерла сухие глаза платочком и скорбно сообщила:

– Ушла моя молодость, иначе, видят небеса, до пупка бы летом носила. В такую-то жару.

– Так ты и носила когда-то, - заметила Клара, указывая пальчиком Мэйси где еще подтянуть ткань, - любой желающий мог в твое глубокое декольте заглянуть, чтобы панталончиками полюбоваться.

– А без небольшого намёка красоту не подашь!

– Не продашь, ты имела в виду? И это у тебя намек небольшой. А у Фиры не намек, а публичное заявление может получиться.

Пока тетушки пререкались, к их чести, хоть и едко, но совершенно не обижаясь, я рассматривала себя в зеркало. Что ж, и в пир, и в мир, и в добрые люди я готова. Такой тонкой талии я никогда у себя не видела. И не подозревала, что корсеты -это вполне удобно, хотя и немного жарковато. Наверно поэтому наверху такая свобода. А вот платочки шейные нужны пошире, пошире, иначе ловить мне в своем декольте весь свет Лоусона. А я не тетя Гвен, "подавать" красоту не планирую.
– Я обещала папе, что буду покупать и носить очень скромные платья. Сестры переглянулись и заулыбались.

– Фирочка, ты еще увидишь и ахнешь какой разврат столичная молодежь носит. Юбочки только-только бедра прикрывают спереди. Чулки - отсюда видны, кружева наружу. А во время танцев так разрезами сверкают, джентльмены лорнеты от удивления теряют.

Ой, кстати, я же танцевать не умею.

– Прошу прощения. что прерываю, но я вспомнила. На балу может случиться досадная неприятность: я вообще не умею танцевать. Наши танцы были несколько другие...

Маленьким семейным советом тут же было принято решение нанять учителя танцев, а завтра на балу жаловаться на усталость и недавний приезд. Как ни удивительно, но тетушки легко списывали все мои неумения на странные традиции соседней Визии. Оказалось, они целиком поддерживали идею брата некоторое время прятать меня там до выяснения обстоятельств внезапной смерти семьи. И были заворожены романтичной. но короткой историей любви Барта к визийской красавице. При этом радовались, что я пошла в семейство Бизо, а не в чернявых визийцев. Что уже они себе напридумывали. Я не знаю. Просто кивала головой. Врать здесь смысла не было. Люди куда лучше попаданки из другого мира создадут нужные объяснения и заполируют шероховатости. Оказалось, брат их держал в полном информационном вакууме, но время от времени сообщал: «Скоро вас обрадую! На нашей семье рано крест ставят». И. когда с вокзала прилетел летун, это такой бумажный артефакт-письмо, похожий на наш самолетик, сестры некоторое время пребывали в шокированном состоянии от известия о приезде племянницы.