— Мэтт, — шепотом произношу я. — Ты мог бы … вернуть ему крылья?

— Опять же, его дальнейшую судьбу не мне решать, но я могу освободить его от службы в Аду. Он будет свободен и сможет вернуться на Землю, как Григори.

Я бросаю взгляд в сторону Гейба, но не могу пропустить боль в его глазах. Он чувствует ответственность за падение Мэтта. Если бы у Мэтта появился второй шанс, облегчило бы это чувство вины Гейба?

— Если Он вернет нам Мэтта, ты поверишь Ему? — спрашиваю я.

Измученные глаза Гейба встретились с моими, но он ничего не ответил.

Посмотрев снова на Люцифера, не отрываю от него взгляд.

— И я хочу, чтобы ты отозвал своих Адских дружком от моей семьи. Убери Марка и других демонов.

Он поднимается с дивана и направляется ко мне.

— Что-нибудь еще, моя леди? Может, чизбургер и картошку? — с довольной улыбкой интересуется Он.

— Прекрати называть меня так, — ответила я сквозь стиснутые зубы.

Он протягивает руку, но Люк с Гейбом тут же вскакивают на ноги, предостерегающе смотря на Него. Мой взгляд перемещается с них на протянутую Люцифером руку.

Я должна сделать так, чтобы они Ему поверили.

Люк с Гейбом застывают, когда я беру Его за руку и поднимаюсь с дивана.

— Я вернусь, когда исполню твою просьбу, — говорит Он, обжигая меня взглядом. Но потом, вспыхнув облаком с серой, Он исчез.

Гейб

Моя голова, будто набита ватой, и я точно знаю — это Влияние Фрэнни. Не могу решить, почему обдумываю это — потому, что этого хочет она или потому, что в каком-то маленьком уголке моего сознания, я осознаю, что то, о чем она говорит — имеет смысл.

С тех пор, когда первый раз было приказано поставить для нее Щит, она была еще ребенком, но уже тогда я знал, что она предназначалась для чего-то большего. Намного большего. И она права. Я не могу думать ни о чем другом, только о возможности вернуть Люцифера обратно в Царство Небесное. Но это влекло за собой определенную степень доверия к Люциферу, и вот где я застрял. Я не знал Его, когда Он был ангелом. Незадолго до войны, возможно, было что-то хорошее в Нем. Но уверен, что Всевышний был прав в своем решении сбросить Люцифера вниз, что означает какой-то шанс на искупление давно упущен.

Фрэнни смотрит на часы, они показывают почти полночь.

— Я должна попасть домой, — говорит она.

— Уже поздно, — отвечаю я. — Твои сестры в безопасности. Спят под защитой Щита твоего отца.

Я вижу, как она нахмурилась, что означает — сейчас последуют возражения.

— Фрэнни, твое появление сейчас лишь напугает их. Ничего с ними до утра не случится. Первым делом, что мы сделаем утром — отправимся к ним. Обещаю.

— Первым делом? — повторяет он, сузив глаза.

— Да, первым. — подтверждаю я.

Сделав глубокий вдох, она пристально смотрит на меня.

— Иди сюда, — говорит Фрэнни. — Давай я сменю перевязки. — Схватив меня за руку, ведет в сторону ванной комнаты.

Я, молча, следую за ней. Закрыв дверь, она начинает доставать из одного из ящиков ватные диски, бинты и мазь с антибиотиком. Поставив все на край раковины, она усаживает меня на край ванны и наклонившись ко мне, аккуратно стаскивает футболку через мою голову.

— Ты даже не представляешь, как я волновался, — говорю я, пытаясь отвлечься от ее близости, запаха и того, как сильно я хочу схватить ее и никогда не отпускать.

Пока она пытается снять бинты от моей кожи, на ее лице мелькает гримаса боли.

— Я уверена в том, что делаю.

— Почему ты сбежала?

Фрэнни начинает наносить ватным диском мазь на красную опухшую рану на моем плече.

— Ты знаешь почему.

— Я же сказал тебе, что с Мэгги все в порядке. Это чудо, что ты добралась сюда невредимой, — в моих слова четко звучат гнев, страх и разочарование, накопившиеся за последние двадцать четыре часа.

— Ты бы не позволил мне вернутся, а я должна была увидеть все своими глазами. — отвечает она, негодуя, как никогда раньше. — Плюс, они бы все равно, рано или поздно, нас нашли, мы не могли дольше оставаться во Флориде. — Она бросает окровавленный ватный диск в раковину, затем берет кусок марли и несколько раз смазывает мазью.

Это, конечно, правда, но …

— Честно говоря, возвращение сюда не входило в мои планы.

Придерживая марлю на моем плече, она наклеивает пластырь немного сильнее, чем это необходимо.

— Я должна была сама убедиться. — Повторяет она, выбрасывая футболку в мусорное ведро.

Только мы вышли из ванной, как две пары любопытных глаз уставились на нас.

— У тебя не найдется какой-нибудь футболки для Гейба? — обращается к Эду.

Он спешит в спальню, возвращается с черной футболкой, на груди которой красовался красный «Мустанг» и бросает ее мне.