Полковник положил на тарелку девушки мяса и овощей, запах которых курился по комнате, заставляя соседского рыжего кота заглянуть в гостиную в надежде, что ему что-нибудь перепадет.

— Ваша жена, наверное, Вас очень любит и уважает. Редко встретишь мужчину, который умеет готовить и позаботиться о женщине, — предположила Гвен, пригубив вина.

— Моя жена любит деньги и власть, которые дает мой чин и связи с Пентагоном, — усмехнулся полковник, — Между нами давно ничего нет, кроме двоих детей. Все наше отношение складывается за утренним сексом, которая она мне подает вместе с завтраком. А пока я на работе, она приводит домой любовника — нашего соседа.

— Почему Вы решили, что у нее есть любовник?

— Детей часто недооценивают, считая глупыми и невнимательными, но это не так. Они умнее и проницательнее взрослых. Мой сын все это видел и слышал, в конце концов, признавшись в том, что видел. Я ничего не сказал Элен, не хотел устраивать скандал, наши дети еще маленькие и не поймут развода родителей. Пускай уж я потерплю все это, но дети будут счастливы, что родители вместе и рядом.

— Мои родители развелись, когда мне было десять лет, а моему брату пятнадцать. Мы тяжело все это пережили. Мать ушла от нас к любовнику, оставив на попечение отца. С тех пор мы практически не общаемся с ней, а брат вообще не хочет знать ее, — неожиданно для себя разоткровенничалась девушка.

— Ну, вся эта ситуация не сломала тебя, ты получила прекрасное образование, престижную работу. Ты умна и амбициозна, а мне это нравится в людях.

— Да, но я всегда чувствовала себя неполноценной, от того, что осталась без матери. В школе все рассказывали, как гуляли с мамой по магазинам, вместе с ней делали уроки…, а я была этого лишена. Наш отец не занимался нами, вся его забота заключалась лишь в том, чтобы накормить нас, и на этом все. Он не принимал участия в нашей жизни, и я все время чувствовала себя сиротой при живых родителях. Одно я могу сказать точно: мне не доставало и не достает любви, ласки и человеческого понимания, — всего того, чего я была лишена в детстве. Я пыталась это компенсировать отношениями с парнями, неизменно одевая розовые очки, или просто не желала видеть, что я для них всего лишь тело, которое можно использовать и забыть.

— Печально это слышать. Мир прогнил основательно, раз такая девушка страдает. Ты не заслужила этого, но знаешь, у меня не лучше, на самом деле, — горько улыбнулся полковник, и Гвен была готова поклясться, что сейчас она мельком увидела в нем что-то человеческое. — Мое детство практически не отличается от твоего: строгая семья, где любви и ласки не увидишь, двое братьев и сестра. Отец был адвокатом и хотел, чтобы мы все пошли по его стопам, но я с детства не хотел никому подчиняться, за что не раз был побит отцовским ремнем и лишен ужина. Сестра и старший брат стали адвокатами, а младший умер от передозировки морфия, я же решил посвятить свою жизнь служению Америке. Проявляя недюжинную хватку, смекалку и хитрость, я начал расти по службе, приобретая все более высокие чины и связи, пока не стал полковником, имеющим огромное влияние. И тут мы приходим к предыдущему разговору о Элейн. Как я и говорил, сейчас я с ней лишь ради детей, а она ради моего звания. Также, как и ты, я не видел ничего хорошего в жизни, кроме своих детей. Но мы не сломались. Что не убивает — делает нас сильнее! Мы закалились, и сейчас находимся там, где и должны быть, Гвен.

— Как я понимаю, я сейчас увидела настоящего полковника Стрикленда? Человека, которого потрепала жизнь, и который скрывается за фасадом черствого и циничного солдафона? — спросила Гвен.

— Именно, — коротко ответил Ричард, — Я не отрицаю, что я жесток, циничен, а где-то даже и двуличен, но я способен на глубокие чувства, милая. Мир слишком жесток, чтобы ходить добреньким и наивным, рано или поздно он сломает тебя. Кусочек человеческого сердца все еще есть во мне.

— «Лучше иметь кусочек человеческого сердца, вместо холодного камня», — продекламировала Гвен, и, увидев вопросительный взгляд полковника, добавила, — Это из книги «В дурном обществе», русского писателя Короленко. Мне, почему-то, запомнилась эта фраза.

— Читаешь произведения русских писателей? — поинтересовался Стрикленд.

— Да. Сейчас арестуете меня и обвините в шпионаже в пользу СССР? — шутливо спросила Гвен.

Полковник искренне засмеялся, накладывая себе на тарелку еще тушеного мяса.

— Нет, конечно! Я и сам иногда читаю их книги, например, недавно прочитал Достоевского «Преступление и наказание» и Горького «На дне».

— Аж на душе полегчало, — засмеялась в ответ девушка, допивая вино из фужера.

Стрикленд смотрел на нее, любуясь ее улыбкой и веселым, искренним смехом. Она была настолько живой и непосредственной, что с каждой минутой, проведенной с ней, он чувствовал, как живительное тепло разливалось в груди, оживляя в нем погребенное человеческое начало. Ему хотелось снова прикоснутся к ней, ощутить нежную кожу под пальцами и шелк волос. Поцеловать ее в розовые губы и крепко обнять, даря ей блаженные минуты заботы и ласки, в которых она так нуждалась. Но его холодный ум отрезвлял его, запрещая делать непродуманные ходы, тем самым спугивая Гвен, которая потихоньку переставала его бояться. Стоило еще поднажать, и тогда он окончательно завоюет ее и сможет назвать своей.

— Я вижу, тебе уже лучше, Гвен? — заметил Ричард.

— Да, есть такое. Думаю, завтра я смогу пойти на работу. Не хочу терять время.

— Умница. Я решил, что основной объем работы отдам тебе. Доктор Хоффстетлер прекрасный ученый, но я вижу твой потенциал и хочу дать возможность раскрыть его. Все ресурсы, что нужны для исследования, будут предоставлены в твое распоряжение.

— Благодарю за доверие, — Гвен улыбнулась, отсалютовав ему фужером.

Полковник не спешил домой, предпочитая общество молодой девушки, которая все больше очаровывала его. Но он хотел дать ей отдохнуть и привести свое здоровье в порядок. Все же поборов желание остаться у нее, мужчина поднялся из-за стола, помогая ученой убрать с него посуду. Когда с уборкой стола было покончено, Стрикленд развернулся к девушке и неожиданно для нее, по-отечески, поцеловал в гладкий лоб, задерживаясь губами чуть дольше, чем следовало. Гвен задержала дыхание, позволяя полковнику перебирать ее волосы на затылке и целовать в лоб. На миг ей показалось, что этот жест нежности пришелся по душе, но поскорее отбросила эти мысли.

— До завтра, Гвен. Выздоравливай. — Мужчина схватил свой плащ с вешалки и с ускоренным шагом вышел из квартиры, спускаясь по лестнице.

Постояв на пороге, девушка тихо прошептала в след:

— До завтра, Ричард…

Комментарий к But I can fight to change today

Группа по моему творчеству - https://vk.com/kgfanf

========== The voices scream, the enemy takes over everything ==========

Стрикленд почти добился своего, это Гвен поняла, когда снова и снова касалась пальцами лба и вспоминала прикосновение твердых и жестких губ. Полковник ей открылся с новой стороны, от чего неприязнь к нему сошла на нет. Теперь она была более расположена к нему и общению между ними. Она поняла, что тот Стрикленд, который встречался всем на работе — фасад, и не более. Настоящий Ричард куда более глубокая личность, хоть и весьма противоречивая. Тем не менее, доверять ему она была не готова. Маски склонны намертво прирастать к человеку и полностью менять его суть, делая непредсказуемым и двуличным.