Как она выдержала издевки маленькой проказницы, он и сам не мог понять. Аня единственная из пострадавших выбралась из завалов гримерки с краской на лице, сдержалась от грубых выражений в разговоре с высоким и крепким мужчиной, возможно режиссером, поддержала морально актера с подбитым глазом и, прихватив полотенце, молча принялась стирать реагент с лица.

Варяг следил за ее действиями на протяжении двух последних дней: за пробежкой в компании двух не замечаемых телохранителей, за разборками с группой, за переговорами с родными, за пикником, в котором обнаружился не дюжий интерес владельца виллы к Ане, и вот теперь за поездкой в поисках покупок.

Иван улыбнулся видя ее через стеклянные витрины.

Все такая же стойкая и стройная девчушка, не позволяющая себе унывать. Почти не изменилась. Он был бы рад переговорить о прошлом, узнать, как сейчас обстоят ее дела, поделиться своей почти счастливой историей, однако на данный момент это невозможно. Судя по данным предоставленным агентами Акчурина, именно ее ноутбук отличился IP кодом, которому он нечаянно придал значимость. Выяснить самостоятельно, кому принадлежит компьютер, удалось со второй попытки. О первом промахе Иван думать не желал, перед глазами все еще колыхались румяные массы дородного женского тела.

Как тесен мир, и как жесток — Анюта оказалась не только его старой знакомой, но и бывшей сожительницей Шевченко. Прискорбно. Это значительно усложнит дело и жизнь Ани, если агенты Акчурина догадаются об их знакомстве. Люду он вывел из игры, а вот ее…

Не догадаются, дал себе зарок Варяг, уже просчитывая, как и когда перепрограммирует код и позволит им вскрыть несущественный блок собственной программы. В освободившееся от слежки время, он успеет перехватить Шевченко и исправить положение с серверами, окончательно закрыв этот вопрос.

И все бы ничего, вот только ощущение что сам под прицелом не оставляло ни днем ни ночью. Привычный к перестраховкам и тропам из ложных следов, Иван не позволил взять себя в кольцо захвата, но возникает вопрос: Акчурину все еще нужен код или это был хорошо разыгранный предлог?

День не задался с самых первых минут пробуждения. Хотя, какое пробуждение? Я просто не спала. В течение шести часов не смогла сомкнуть глаза ни на минуту, чтобы не впасть в прострацию под названием «Шах и черт подери его поцелуй». Стараясь не заплывать далеко в озеро глупых: «Зачем? Что это было? Почему? Как теперь дальше работать? И откуда эта бессонница?» я промаялась до рассвета. В конечном счете, вскочила за час до пробежки, быстро собралась и покинула территорию виллы. Двух бегунов, к которым успела привыкнуть, на пробежке не было. Прикинув по навигатору на телефоне новые пути движения, свернула в противоположную сторону от проторенного пути.

— Сегодня у меня будет день изменений! — пообещала себе я. То, что через тридцать минут на моем пути следования возникли знакомые ребята, меня не волновало, — у кого-то сегодня тоже трудный день. Обогнав их справа, оставила парочку далеко за собой и с уверенностью заявила, что сегодня для меня не существует никаких полутонов, только белое и черное, да и нет. И да будет так!

А дальше как сказала, так и сделала.

Сказала, что софиты покупаем сегодня, значит сегодня, а так же сегодня берем столик стеклянный на замену поврежденного, обивку для мебели из третьего павильона, плюс новые элементы одежды на смену тех, что испортила краска. Еще вспомнила о том, что мы с группой отпрашивались у Фельдмаршала на месяц, а успеть надеялись за 14 дней. Прикинув за ночь наши возможности, я скосила сроки исполнения до 20 дней. Благодаря Энжи мы в 14 никак не успеем, но это еще не повод оставаться на все четыре недели.

Когда я об этом сообщила Михе за завтраком тет-а-тет. Он прищурил глаза и мило поинтересовался, а не собираюсь ли я сбегать.

— Не собираюсь.

— Анют, знаешь, на что это похоже?

— И знать не хочу. — Мое заявление он попросту проигнорировал:

— На трусость. Так трудно поверить в его искренность?

— Прежде чем безоговорочно верить, следует перепроверять.

— Так проверь. Что ты теряешь?

— Время.

— Да? Так ты считаешь «впустую потраченным» время на перепроверку или поиск? — Молчу, хмурюсь. Он продолжает, как истинный палач:

— Вот и ответь: разве рационально терять время на поиск нового неизвестного, когда рядом уже есть достойный вариант, и осталось лишь его проверить?

— Мих… — отставила чашку с нетронутым кофе.

— Что?

— Я не в духе, давай не сейчас.

— Ладно. Тогда сменим тему. — Легко согласился Миха и, не меняя тему, продолжил назидательный допрос. — Надеюсь, ты понимаешь из-за чего именно не в духе?

— Понимаю.

— Значит: ты понимаешь свое желание сбежать из-за открыто проявленного интереса. — Заключил он, вновь проехавшись по теме. Не хочет менять тему, ладно ее сменю я.

— Сегодня покупаем софиты, столик и новую одежду. — Заявила твердо, не поднимая на него глаз.

— Да, госпожа. — Согласился он с иронией. — Что-нибудь еще угодно?

Он сейчас был вылитой копией Фельдмаршала, тот же тон, та же вздернутая бровь и редкая для Михи усмешка превосходства, прям таки всезнайка выкопанный. Это сочетание меня повергло в шок, а затем и в бешенство. Почти увидела, как сейчас в голос рявкну: «Заткнись!», «Ты не прав!» и «Прекрати немедленно пороть чушь!», но приближение знакомой фигуры мгновенно отрезвило.