А дальше был хлопок и звук расколовшегося камня и справа от головы упавшего отлетел осколок мостовой. Раздалось еще пара хлопков. Мужик, отдав приказ, убежал и за ним прихрамывая, поспешили двое других.

Шах, а это был он, подошел ближе:

— Аня… вы как?

От его тревожного голоса весь мой пыл выветрился, как не бывало. Я из последних сил сдерживалась чтоб не нагрубить или хуже того не разреветься:

— Не трогайте меня… только, только не трогайте… меня…

— Хорошо, хорошо, — тогда помогите мне вы.

— Что? — он с трудом обернулся спиной, показал окровавленную рубашку и перочинный нож, торчащий из бока.

— Вытащите его.

— Я не… не…

— Все в порядке, он прошел по косой, просто вытащите.

— А мышца. Кровотечение, Шааах!

— Тащите…

Пока я решалась прижать пальцы вокруг раны, и потянуть лезвие на себя, он позвонил Джиму и Николасу. Завершив разговор, коротко бросил:

— Больше никаких прогулок и пробежек.

— Хорошо, больше вас на прогулку не возьму. Но вы и в клуб не хотели.

— Аня… — произнес он укоризненно.

А что Аня?! Аня сейчас смотрела на окровавленное лезвие ножа и перед глазами со скоростью света проносится один эпизод развития за другим и все хуже и хуже без хэппи-энда. Если бы не Шах…

— Извините.

Лучшим вариантом было молчать, и я молчала. Захотелось домой срочно, прямо сейчас к родителям, повидать Оленьку и ее Машутку. Глотнуть спасительного спокойствия домашнего очага. Но нельзя… Шах забрал мое орудие возмездия на длинном ремешке и за руку медленно повел на выход из тупика.

Понятное дело идет, сжав зубы, старается не вздыхать на каждом шагу. Молчу, чтобы не вызвать реакции как на лестнице, где он с надрывом, а все же поднялся на этаж быстро.

После того как нас подобрал его водитель Джим, мы посетили больницу, где его подштопали, меня же осмотрев чем-то отпоили и посоветовали постельный режим.

На виллу мы не вернулись. Это оказался белый двухэтажный домик на берегу, с открытой террасой и витражными окнами он по стилю напоминал творчество Райта — Дом над водопадом. Проведя меня все так же за руку в холл, Шах указал на двери справа:

— Ложитесь спать, Аня. Вам это необходимо.

— Да, хорошо.

Пока он медленно поднимался наверх, я продолжала стоять на месте. Не совсем четко понимая, что происходит. Вопреки его наставлениям пошла к раздвижным дверям, с моря дул легкий бриз и хотя песок был холодным я все же пошла вперед.

Здесь была черная непроглядная ночь, без звезд, луны и видимых облаков. Линия горизонта прослеживалась огоньками, а вода говорила о своей близости шипением набегающих на песок волн. Через десять минут или более, рядом появился прихрамывающий Шах:

— Аня… — его тихий голос напомнил, как ему самому должно быть плохо. Но я просто не могла сейчас встать и уйти отсюда, никак.

— Посидите со мной, пожалуйста.

— Аня, вы научились просить?

— Если согласны на молчание. — Я не смотрела на него, чтобы не выдать истинных чувств глазами полными слез. Мне требовалось присутствие того, чтобы не расклеиться. А Шах это лучший вариант. Он тяжело со сдерживаемым вздохом опустился рядом на песок и так же задумчиво посмотрел в сторону моря. В какой-то момент в поисках поддержки взяла его за теплую чуть шершавую руку. Не сильное ответное пожимание позволило заглушить ужас, страх, отчаяние и старую боль от душевной раны одиночества. А если бы Шаген не успел, кто бы кроме родных вспомнил обо мне?

От пришедших на ум мыслей вздрогнула, зябко повела плечами.

Дожили, хороню себя заживо.

Мой спаситель притянул к себе заставив пересесть ближе и приобнял. Спустя время я положила голову на его плечо и, ощущая теплое дыхание на макушке, наконец-то расслабилась. Мысли перестали биться о неприступную стену поздно очнувшейся паники, потекли мерно, а затем и вовсе исчезли, позволив проявиться звукам, запахам и теплу подставленного плеча, оберегающей руки, песчаного берега. Через час или более мы уже лежа смотрели на черный небесный покров. Не отпуская рук, молчали.

Момент погружения в сон прошел незаметно.

Когда Аня уснула, он вызвал водителя и попросил помочь. Джим подошел к ним через пять минут. Аккуратно поднял спящую и понес вслед за прихрамывающим Шагеном. Уложив ее на кровати в отведенной спальне, Джим тихо сообщил:

— К вам посетитель.

— Так рано…, что за темная личность?

— Если говорить о темных личностях, то этот после спецназа.

— Я сейчас спущусь.

С сожалением, он выпустил ее руку и заправил локон за ушко Ани. Девушка спала крепко и почти беззвучно. Уходя, Шаген думал о том, что хоть кому-то из них удастся поспать этой ночью. Сам он, получив пару ударов в спину, так и не дождался когда обезболивающие подействуют. Знакомая с детства схваткообразная тянущая боль, после удара или замерзания говорила о не идеальности его здоровья и в то же время была привычно отброшена в сторону. Он вдруг с улыбкой пообещал себе: