– Я не допущу этого, - сказал он, продолжая целовать её вдоль шеи.

– Тогда тебе придется остаться со мной, здесь, и бороться за тех, кого ты так ненавидишь, - сказала Изабелла, томно вздыхая и тая от прикосновений его губ. По коже сильной и властной женщины, прошли самые обыкновенные человеческие мурашки.

– Я буду бороться не за них, а за тебя.

Изабелла повернулась к Юлиану и еще раз взглянула в его выразительные глаза.

– Пойми, Юлиан, для меня и Кристины, это не просто война, это дело чести. Тебе ли не знать, что с нами сделали?

– Прошу, не вспоминай об этом…

– А я и не вспоминаю… Чтобы что-то вспомнить, нужно это что-то забыть, но я не забываю, каждый день эта картина встает перед моими глазами… - с грустью в глазах сказала Изабелла.

– Если бы я был в тот момент рядом, то… - разозлился Юлиан, но любимая тут же успокоила его, приложив свой указательный палец к его губам, чтобы тот замолчал.

– Но тебя не было, ты еще даже не родился, – наконец улыбнулась она, но лишь на мгновение и её взгляд снова захватила тоска. – Когда… когда эти сволочи, снова и снова насиловали меня и Кристину, никто не заступился за нас. С тех пор, мы поклялись, что всегда будем заступаться за слабых и за тех, кто нуждается в нас. Мы не отступим даже перед лицом смерти.

Юлиан взял её за руку, палец которой был у его губ. Он повернул её ладонь и поцеловал, прижав посильнее к своим губам.

– Тогда, я закрою тебя своим телом, от её взгляда, – утешающе сказал тот. Юлиан был готов на все ради своей Изабеллы и ни одна армия не могла заставить отступить его, бросив свою любовь.

Линтранд сидел в гордом одиночестве за своим столом. Тусклая настольная лампа слегка освещала его лицо, предавая ему еще более задумчивый и таинственный вид. Он тяжело вздохнул и связался с Авгултом. Центральная часть стола поднялась вверх и преобразилась в монитор.

– Здравствуй, Авгулт, - произнес тот, едва император появился на экране.

– Рад тебя видеть, Линтранд, чем обязан? – с улыбкой ответил тот.

– Оставим любезности, Авгулт, я прекрасно знаю о том, что вы хотите использовать нас, как мясной щит.

Авгулт тут же изменился в лице.

– Тогда почему ты не расскажешь об этом своему народу?
– злобно ответил тот.

– Да брось, это не выгодно ни людям ни илкарцем, но, у меня к тебе есть предложение.

– И отказаться, я так думаю, не могу? – Авгулт улыбнулся, манипуляции Линтранда его очень забавляли.

– Любой может отказаться, но вот, сможет ли он выдержать последствия своего отказа… - ехидно сказал Линтранд.

– Чего ты хочешь? – коротко ответил Авгулт.

– Убежища.

– Убежища? Если б у нас было такое, думаешь мы стали бы выходить на открытый бой? – сказал Авгулт с таким тоном будто Линтранд спятил.

– Я не прошу убежища для всех людей, только для четырех. Для того человека, который запишется на турнир и для трех его спутников. Вы должны будете приютить их у себя на корабле, дать необходимые им данные и ресурсы, а также доставить на место проведения турнира.

– И что мне с этого будет? – спросил тот.

– Я промолчу о вашей затее, и вы понесете меньше потерь. До начала турнира мы точно продержимся. Вопрос лишь в том, кто понесет больше потерь.

Авгулт задумался. Ещё не успев дать ответ словом, он довольно покивал головой и улыбнулся.

– Мм, хорошо, я согласен. Мой народ перенес уже достаточно смертей, главный удар вы примите на себя. Конец связи.

Император исчез с экранов, оставив Линтранда раздумывать над правильностью своих действий. Тот тяжело вздохнул и залпом выпил бутылку илуниевого виски. Линтранд презирал себя за свои манипуляции, ненавидел всей своей душой того, кем он стал под давлением этой непосильной ответственности.

– Простите меня, простите… - шепотом произнес он, закрыв глаза и едва сдерживая слёз.

Глава 24. Тысяча сияний

Мы пустимся с тобою в пляс

и смерть не остановит нас.

Ведь, испустив последний вздох,

моя душа станцует вновь,

свободная на век от тела

ей больше не страшна потеря.

С тобою мы закружимся, в танце удалом,

может быть и пьяными, а может нагишом.

Смерти лишь останется, только подождать,

когда закончим мы с тобой под вистл танцевать.

Посмотри она устала, нас с тобою ждать.

Наши души вечно, могут танцевать.

Ильмарион напевал эту песню под забористые похлопыванья, мелодию, состоящую из народных ирландских музыкальных инструментов и топанья ногами. Люди кружились в танце на всех пяти этажах «Пивной общины». Такие слова никого страшили, мужчины перестали бояться предстоящего сражения. Смерть начинала казаться им не больше, чем забавой, чем-то, чего не стоит бояться. Ильмарион прекрасно знал, что музыка, лучше всего дергает за нужные струны души.