Дарбрелт продолжал стоять, не веря своим глазам, тот кого он давно похоронил, стоит перед ним целый и невредимый.

– Как… как ты выжил?

– Тебе это знать не к чему, гораздо важнее то, что я пришел свести с тобой старые счеты. В другом месте мне дали бы твои любимые шавки, но на турнире все может быть.

Присутствующие продолжали наблюдать за этим прекрасным воссоединением с крайним любопытством и открытыми ртами.

– Послушай меня, я понимаю, что ты очень зол, но позволь мне все объяснить!

– Засунь эти объяснения в зад своему императору, когда в очередной раз зайдешь к нему вечером на огонёк. Мне уже давно все понятно… и не только мне… - ренианец провел рукой по эмблеме, изображенной на его одежде, на левой груди.

На черной, облегающей двухслойной накидке из хлопкового и кожаного материалов был символ в виде четырех планет, где от трех из них шли нити к четвертой - центральной. Внизу, под эмблемой, большими заглавными буквами красовалась надпись – П.И.К.З. С правой стороны у брата Дарбрелта висело две медали золотого и синего цвета. Одна из них была за помощь империи в освоении десяти планет, а другая выдавалась ветеранам П.И.К.З. за отличную службу.

– Давай все обсудим после собрания, прошу тебя! – прокричал Дарбрелт. – Я знаю, что ты хочешь мне сказать и что думаешь обо мне, но все было не так, только дай мне объяснить!

Краем глаза Дарбрелт поглядывал на остальных, кто присутствовал в зале, и ему совсем не хотелось выносить ссор из избы.

– За меня и моих настоящих братьев будут говорить мои клинки, всё остальное пустая болтовня. Если тебе и вправду жаль, покайся и сдохни, - прорычал тот и молча пошел в правую сторону зала, подальше от Дарбрелта.

– Даррелт, будь благоразумен! Неужели ты не хочешь узнать правду, погрязнув в глупой мести?! – Дарбрелт сделал несколько шагов в сторону брата.

– Стой на месте, Кровавый Патриот! Твой брат погиб на той проклятой планете, его душу можешь отыскать там, где и оставил, вместе со всеми остальными. Держись от меня подальше, падаль, иначе помимо тебя я сожгу твой любимый Рениан дотла!

«Хм, мне определенно нравится этот парень, надо обязательно пропустить с ним стаканчик другой», - Белиндор улыбался во весь рот, наблюдая, как жалко выглядит Дарбрелт.

– Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти после твоей гибели… мы еще обязательно вернемся к этому разговору, Даррелт, я не позволю тебе наделать глупостей!

Даррелт ничего не ответил, лишь презренно фыркнул себе под нос. Дарбрелт очень сильно хотел кинуться к своему младшему брату, но все же сдерживался. Он прекрасно отдавал себе отчет, в каком состоянии сейчас Даррелт и что именно движет его гневом, поэтому, нужно потерпеть, дождаться конца этого собрания и лишь тогда обсудить все, как следует.

Следующим в зал зашел Зарблэйн, он мельком оглядел присутствующих и его взгляд тут же упал на Аренлэйка.

«Пока я не испытываю того странного чувства, пока…», - люмитанец тихо прошел до первых рядов, не сводя глаз с Аренлэйка, и уселся на один из стульев.

За Зарблэйном внутрь зашли три кинтамра, которые мирно уселись на одной из скамеек. На двух из них была одежда преимущественно мрачных и темных цветов, в то время как на последнем красовалось ярко-красное длинное пальто с слегка оттопыренным низом и стильным черным фраком под ним. Вокруг глаз у него была фиолетовая подводка, которая придавала ему аристократичности. За ними в дверях оказался окнорд, причем живой, не замурованный в доспехи. Это тут же вызывало неподдельный интерес у всех. Увешанный разными орденами и печатями, он гордо прошелся посреди зала, так и гремя многочисленными наградами. Одетый в футуристическую форму синего и белого цвета, широкий в плечах окнорд вплотную подошел к императору, посмотрев тому в пустые глаза.

– Вот мы и встретились, - грубым, но в тоже время мудрым голосом произнес тот.

– Да, вот мы и встретились, генерал… - ответил ему Аганадриус.

– Надеюсь, вы гордитесь тем, что сделали с нашим прекрасным народом. Теперь они все пустышки, заложники клеток, которые сами и сделали. Вы рабы своих страхов, но в тоже время бесчувственные твари. Мне больно смотреть, во что ты превратился, Аганадриус, и я пришел сюда, чтобы избавить тебя и окнордцев от страданий.

– Прости меня, Лютер, мне жаль, что наши пути разошлись.

– Пути здесь не причем, всему виной твое безумие, - генерал был переполнен гневом, смотря на императора.

– Уходи, здесь ты найдешь лишь свою погибель, - печальным голосом произнес Аганадриус и Белиндор мог бы поклясться, что будь у этого парня лицо, оно было бы чертовски мрачным и грустным.

Генерал промолчал, безразлично обошел императора и уселся на стул позади него, не вняв его словам. Поняв, что дальнейший диалог бесполезен, император сел по другую сторону от Лютера.

Пятнадцатым оказался заядлый любитель выпить с Белиндором, делдаркец Хартэн. Он вальяжно дошел до стульев в своем богатом фраке и уселся, закинув ногу на ногу, перед этим встретившись взглядом с Белиндором и, кивнув в знак уважения. Неожиданностью для всех стал следующий гость. Это был муликанец в военной форме темно-оранжевого и черного цвета, в котором все тут же узнали сильнейшего воина своего народа. Он грозно оглядел присутствующих и, сделав самодовольную ухмылку, выбрал себе место в последних рядах.