Попрощавшись с Арфе, видеть которого тоже было накануне разлуки грустно, Ати с отцом еще час провели за беседой, обсуждая грядущий отъезд. Назавтра предстояло много мелких, но не утомительных дел. Наконец, отец поднялся, чтобы идти в свои покои. Ати примеру последовал, ненадолго лишь задержавшись.

Войдя в спальню, он какое-то время стоял, не раздеваясь. Ветер играл занавесями, а неверный свет ламп только усиливал мнимую переменчивость комнаты. В отличие от отца, Ати на застолье от вина не воздерживался, и легкое опьянение добавляло изгибов теням. Он развязал кушак и снял верхнее платье, сложил на крышке сундука. Снял кольца и ожерелье из хризолита и серебра. Задул лампу - и тут занавеси шепнули:

– Атех.

Как будто еще один порыв ветра. Но то был не ветер и не игра сознания.

– Атех, - настаивал бесплотный голос.

Голос, однако, знакомый. Хоть и переменившийся.

Осторожно, стараясь ступать как можно тише, Ати подошел к окну. Отдергивать занавесь, впрочем, не спешил. И только когда его окликнули в третий раз, отвел в сторону прохладную ткань.

Поначалу Ати казалось, что двор за окном пуст. Легко покачивались в безлунном мраке растения: деревья и кустарники, большие съедобные цветы на многоярусных клумбах. Но потом он понял, что не туда смотрит. Он искал Лайлина в саду, потому что не видел его перед собой. А нужно было повернуться направо. Там, вцепив пальцы в решетку, приникла к стене бессильная тень.

Не человек - ворох грязной одежды. Слои и слои ее укутывали собой что-то, о чем лучше не знать. Ати, однако, чувствовал в ночной свежести запах. Целую историю запахов, впитавшихся в эти лохмотья за годы странствий, но под ними - один, несомненный. Дядя пах порченым вяленым мясом.

Надо было сказать что-то, но Ати предпочел ждать. Что бы ни пришло к нему, как бы оно ни проникло в надежно запертый двор, свою цель оно знало. А раз так - ему начинать.

Лайлин - хотя была ли эта тень все еще Лайлином?
– однако, медлил. Не мог подобрать слов? Наконец, в тишине раздался вздох.

– Узнал... ты меня?

Столько было в этих словах тоски, что Ати почувствовал, как по спине побежали мурашки.

– Мы виделись два года назад. Ты ведь помнишь своего дядю? Я попросил тебя об одной вещи и, верно, подвел.

Голос звучал будто отдельно от тела. Да и как мог Лайлин говорить, если был забальзамирован? Это являлось, впрочем, не самым важным вопросом сейчас. И все же Ати никак не мог перестать о том думать. Откуда шел этот скорбный голос?

– Подвел не только тебя. Швец варази, знаю, не может не держать на меня зла.

Ати вспомнил кипящую ярость Меддема Зарата, его мучения после смерти Карраш, торжество от дядиной неудачи и спокойное прощальное обещание и подумал, что бальзамировщик зла не держит. Свое зло он положил на одну из множества полок, записал в книгу в список долгов и, может, даже забыл пока что - ведь, не имея возможности отплатить, нельзя держать обиду в памяти долго. Но помнил ли он о дядином проступке? Без сомнения.

– Не молчи, - упрекнул Лайлин.
– Тебе ведь известно, что в том не было моей вины. Она дала понять, что видела вас. Тогда, в Доше.

Тут Ати не ответить уже не сумел.

– Она?

– Та, что мучит меня. Та, которой я проклят теперь служить вечно. Немет, - выдохнул, выплюнул дядя, содрогнувшись истерзанным телом. И замер, словно боясь призвать.

Так, значит, у твари, что подстерегала их в Доше, имелось имя.

Первая растерянность ушла, но Ати все равно не верил, что это действительно происходит. И в то же время усомниться не мог. Так близко стоял к нему дядя, так отчетливо все было вокруг.

– Почему?

– Ты спрашиваешь меня почему, - прошептал Лайлин в ухо племяннику, как будто хотел поверить самую темную тайну.
– И, вижу, считаешь, что судьбу я свою заслужил.

Ати смутился - и поразился такой проницательности. А ведь говорили они в темноте, его лица дядя не мог разглядеть. Хотя откуда узнать, на что Лайлин способен? Он, умерший, но не мертвый.

– И здесь ты прав. Того, что произошло со мной, я достоин. Хоть и произошло оно по ошибке.

– Но... Что это за судьба?
– Ати вдруг понял, что зябнет. Ведь перед тем, как Лайлин окликнул его, разделся, собираясь лечь спать. Тут его пронзило осознание.
– Ты ждал нас сегодня? Знаешь, что отец здесь? Я сейчас его позову.

Фигура за окном дернулась, рванулась навстречу. Решетка разделяла их, и все равно Ати отшатнулся, когда черная, встрепанная тень встала за ней.