Они помолчали. Наверху скрипели снасти, и тишина спорила с не-тишиной.

– Это сколько же лет прошло с тех пор, как мы поженились с твоей матерью.

Ати задумался, подсчитывая. Его ничуть не удивило, что отец заговорил об этом. Несмотря на отъезд, грядущая свадьба отступила всего лишь на шаг.

– Двадцать шесть? Я знаю, что ты приплыл в Фер-Сиальце в год Крокодила. Но ведь вы поженились не сразу?

– Не сразу, нет, - качнул головой отец.
– На следующий год. Много времени заняли обсуждения, и потом только, когда решили, что браку все-таки быть, мне подобрали невесту. Но и тогда несколько месяцев ходили вокруг и около. Жрецы что-то думали, и город - тоже был себе на уме. Не так-то просто взять надми в жены простому человеку, - посетовал он.

– Будь ты так прост, тебя ни за что бы не приняли, - улыбнулся Ати.

Отец пожал округлыми плечами.

– Я сам к ним пришел. Этим и был хорош. Но другие тоже могли догадаться.

Они постояли еще, слушая темноту. Отец никогда не оставался в покое надолго и, вслушиваясь в его молчание, Ати гадал, какие там зреют слова.

– Когда пришло время представить меня твоей матери, созвали ведь кучу народа. Больше, чем хотела видеть ее семья, это точно. Я шел туда, опасаясь сделать что-то не так, но - кто бы ждал такого - ошиблась она.

– Она?
– не поверил Ати.
– Как?

Отец весело прищурился. Казалось, и сейчас, много лет спустя, случившееся забавляло его.

– Лайлин тогда был со мной, ведь мы хотели осесть в Фер-Сиальце вместе. Поклялись не бросать друг друга, пока не преуспеем. Пришел он и на церемонию знакомства. Оделся, конечно, не так богато, но и сам сошел бы за жениха. На том-то твоя мать и обманулась. Испереживалась, видно, в тот день. Когда мы вдвоем подошли к ней, заговорила с ним первым, думая, что он - это я. Ну и лица же были тогда у жрецов! Надеюсь, ее отругали не сильно.

Ати попытался представить рассказанное и не мог. Ни мать свою молодой девушкой, ни Лайлина, дядю, которого видел во взрослой жизни лишь раз. Раз несчастливый. Все это было так далеко. Отец, однако, держал перед глазами совсем другую картину и улыбался тепло.

– Жаль, что она так и не простила жрецов за то, что они оскорбили ее семью этим браком. А из-за них - и меня.

Улыбка потухла.

– Пойду лягу, - сказал он.

И намерение осуществил.

Глядя ему вслед, Ати думал, что лучшего отца нельзя и желать. Ему ведь и правда могло повезти намного меньше. Другая жизнь, к которой его готовили в храме в исполненье зарока, обеспечившего союз родителей, была так далека от того, чему посвятил себя Болус. Кого другого хватило бы - перевоспитать.

Ночь встала над кораблем, и купцы по одному разошлись. Думал идти и Ати, но редкая, удивительная бодрость вдруг охватила его. Огромное пространство моря вокруг не успокаивало; наоборот - будоражило. Свежесть воздуха и движенье его, плеск и шелест волн за бортом никогда еще не были менее сонны. Ясность момента переполнила Ати. И все же остаться так навсегда он не мог. Надо отправиться спать, сказал он себе.

Решил так и понял, что не один.

Арфе Чередис не почтил собой трапезу. Сказал, что сыт и ест всю жизнь мало; зрелище же подобного человека, знает он, смущает ум едоков. В самом начале, однако, поднял кубок за благополучие путешествия и кубок тот до сих пор держал. Возможно, наполнив не раз и не два. Если и так, он от вина не хмелел.

– Я слышал, вы говорили о Лайлине Кориса.

Ати всмотрелся в худое лицо перед собой, скрытое тенями: свет фонаря как будто не дотягивался до него. Пришлось ответить, собеседника не видя.

– Да, говорили.

Гиданец кивнул его немногословности, словно соглашаясь с ней.

– Я никогда не сказал бы этого твоему отцу, потому что слишком его уважаю. А он, как я понял, хранит светлую память о брате. Но тебе скажу, так как должен предупредить кого-то из вас.

Ати поймал рвущийся с губ вопрос, но Арфе продолжил и так.

– Говорят, Лайлин не умер и вернулся в Гидану, где жил уже раньше. Говорят также, что такой судьбы нельзя пожелать и заклятейшему врагу. Сам я его не видел, но тем людям верю. Поверишь ли ты - решай сам.

Тишина длилась, длилась.

– Зачем он вернулся?

– Этого не узнать.

Ати кивнул. Его лицо свет, к сожалению, не щадил.

– Благодарю за известие.

Гиданец хмыкнул и отпил из кубка. Было ли неожиданным для него отсутствие удивления, или, наоборот, того он и ждал, осталось неведомо.

– Таков мой долг, - поклонился он.

И, появившись из темноты, в ней и исчез.