Левой рукой жрец достал из кармана сутаны сушёные яблоки и начал жевать.

— На этой неделе дед из дома на окраине пошёл в лес и не вернулся, — пробубнил он.

— Бедный старик, — выдавил из себя Эдик. — Надо было сразу ко мне бежать, — ляпнул он первое, что пришло в голову.

— В следующий раз учту. А позавчера у западных ворот на закате видели вервольфа, — продолжил жрец, жуя сухофрукты.

— Не безопасно нынче стало...

— А вчера кто-то съел маленькую девочку. Отбилась от родителей...

— Вервольфа? — до Тиммелина дошёл смысл слов, и его ещё сильнее начало трясти.

— Всего лишь вервольфа, — бросил Эдик, которого пробила дрожь от страха. — Не дракона.

— Начало холодать! — заметил жрец, достав из кармана бутылочку вина. Опустошив её, он похлопал по животу.

— Пойду по ссу, — Ульрика осталась позади.

И жрец, и мальчик стали ещё ближе к Эдику, который машинально пошёл вперёд, не желая показывать своего страха, иначе репутация героя могла пострадать.

— Вот недавно, я слышал нежить разгулялась, — бросил жрец.

— Да... — вырвался из уст Тимма стон.

Они продолжили идти по окраине леса, смотря на траву и тёмные стволы.

— Где жрица собирала травы? — спросил Эдик.

— Мы уже близко! — прохрипел жрец.

Скоро их догнала Ульрика.

— Не скучали без меня?

Все оставили её реплику без комментариев.

— А вот и её сумка, — жрец заметил в траве коричневую сумку. Внутри лежали травы.

Когда Александр играл, то он, проходя мимо какой-нибудь травы, всегда нажимал клавишу собрать, потом из этих ингредиентов можно было делать магические зелья. Сейчас же он даже не обратил внимания на кусты трав.

— Уху! — совсем рядом ухнула сова, а малец чуть не подпрыгнул от испуга. В свете лампы его лицо казалось смертельно бледным.

— Сумка цела, — жрец поднял её и повесил на плечо. — А вот смотрите, рядом поломаны кусты и туда уходит след.

Действительно, трава рядом с местом, где нашли сумку, была примята, а по пути в чащу виднелись сломанные ветки.

— Это не медведь! — сделал умозаключение жрец. — И не троль, и не монстр. Иначе бы была кровь. Кто-то схватил и уволок её. Пошли вглубь!

«Куда ты прёшься! — подумал Эдик. — Старый дурак, разве ты хочешь, чтобы тебя сожрали медведи? Разве не лучше подождать до утра. Но надеюсь, Ульрика меня защитит. Уж с медведем то она должна разобраться».

— Ну и холодина, — обхватил плечи руками жрец.

— Ночи в Винтермире холодные даже летом, — добавила Ульрика.

В игре лес вокруг Юхо был не особо приятным: бурелом, заторы, болота. А в реальности он был в десятки раз страшнее. Бурелом был такой, что свет в нём тонул, и в облаке фонаря была видна лишь дорожка, по которой тащили девушку.

Ветки елей сплетались воедино, образуя настоящий потолок. Отмершие внизу, они создавали непроницаемую темноту, и торчали со всех сторон, как копья. Травы здесь не росло, а землю покрывали сухие иголки.

Миновав ельник, искатели вышли в смешанный лес, в котором появились травы и подлесок.

Где-то недалеко выл волк, и Эдик умирал от страха. Волчий вой просто скрёб по душе, и воздух казался просто ледяным, а дыхание угрожающие громким. Рыцарь старался быть поближе к Ульрике.

Холодный воздух вырывался паром изо рта. Свет фонаря слабым облаком освещал деревья и кусты. И за каждым из них мерещилось чудовище.

«Чтобы я когда-нибудь пошёл ночью в лес! — думал Эдик. — Да никогда! Больше ноги моей здесь не будет! Это последний раз! Господи, каким дураком я был за ужином. Нужно было предложить жрецу подождать до завтра и выдвинуться с рассветом. Так бы поступил любой нормальный человек. И только я почему-то подумал, что нужно идти туда прямо сейчас. Я сделал это под давлением обстоятельств, чтобы выглядеть круче в глазах Люси. Ну почему я такой дурак!? Ничего бы с ней не стало».

Сухие ветки хрустели под ногами, а узкая тропинка уходила всё глубже и глубже в мрачную чащу.

Неожиданно пламя фонаря стало мерцать, а зачем и вовсе погасло.

— Кончилось масло, — резюмировал жрец, крепя бесполезный теперь фонарь на пояс.

«Старый дурак! — сжал кулаки Эдик. — О чём ты думал, когда вёл меня сюда?»

В темноте они увидели сияние. Они мерцало где-то вдалеке, и манило светом надежды.

— Свет! — прошептал Эдик.

Воображение уже рисовало путника сидящего у костра, который готов поделиться пищей, дать погреться и разделить ночную стражу. Ну, или уставший волшебник, готовый помочь заблудившемуся страннику. Мозг мечтателя рождал тёплые сюжеты. Эдик уже был готов поверить в добрых волшебников, фей и нимф, только бы не оставаться в темноте.