— Выходит, ты с самого начала знал, что я твоя истинная пара? А почему не сказал?

Рум улыбнулся. Удивительно мягко и искренне. Легонько поправил выбившуюся прядку волос, нежно погладил щеку.

— Спугнуть боялся. Ты была вся такая независимая, ершистая… Ведьма, одним словом. Я понял: для твоего обольщения потребуются хитрость и коварство.

— Вот, значит, как? — прикидывая, не навредит ли любимому пациенту оплеуха, чуть прищурилась, улыбаясь.

— А ты совсем не шла на контакт, упрямилась.

— Я хотела завести ребенка, и мне нужен был подходящий мужчина. А тут ты маячишь перед глазами, всячески искушая и сбивая с намеченного пути. Перед твоим похищением я была готова плюнуть на все и закрутить с тобой роман, взяв в любовники.

Из груди моего оборотня послышался утробный рык.

— Увижу постороннего мужчину рядом с тобой — разорву на клочки!

Я приосанилась.

— Надеюсь, не меня?

— Нет, — подозрительно поглядывая на меня, оборотень продолжал рычать.

— Ну и отлично.

— Ведьма! — хмыкнул Рум.

— Самая настоящая, — подмигнула я.

Протянув руку, оборотень нежно погладил меня по щеке.

— Все для себя решив, я начал планомерно и целенаправленно тебя соблазнять. А ты, вредина такая, сопротивлялась недопустимо долго.

— Я же не хотела, чтобы ты пометил мой дом! — пошутила, вовремя вспомнив слова глупой клиентки.

— Раз ведьмы зазывают оборотней в любовники, надо же им чем-то жертвовать, — назидательным тоном урезонил меня Рум, демонстрируя смешливые искорки во взгляде. — И вообще, часто тебе мужчины в любовники набиваются?

— Тебя считать? — пошутила я, но, отметив напряженный взгляд барса, отвела глаза и со вздохом призналась: — Только самые отчаянные. Обычно они меня боятся.

— Тогда все закономерно. Такие «храбрецы» всегда плохо заканчивают, поэтому никто не удивится… — пробормотал Рум.

Пробежавшись подушечками пальцев по предплечью оборотня, лаской гася пыл негодования возлюбленного, я решила сменить тему.

— Теперь понятно, почему ты так много мне рассказывал о вашей жизни и быте. Ты с самого начала не планировал меня отпускать.

— Конечно. И когда ты меня спасла, я подумал, что ты готова принять реальность. Однако уже наутро ты меня удивила.

Рум поморщился, явно вспомнив не самый приятный момент.

— Предложив сделать мне ребенка? — вскинула я брови.

— Отказавшись выйти за меня. И тогда я решил пойти ва-банк.

Оборотень хитро прищурился.

— Заманив меня в свое логово? — улыбнулась я.

— Начав обручение.

— Что?! — я возмутилась. — Когда?

— Когда привел женщину в свой дом и объявил клану, что она моя.

Видимо, это прошло мимо меня.

— По нашим обычаям, моя невеста должна прожить в моем доме двое суток, и к ней, кроме близких, никто не должен подходить. А потом клан берет все в свои руки и начинаются испытания.

Я попробовала восстановить хронологию событий, и получалось… Все было именно так, как говорит оборотень.

Он провел ведьму?!

— Что это еще за испытания? — нехорошим тоном поинтересовалась у него.

— Больных нельзя бить, — быстро просипел мохнатый интриган, изображая резкое ухудшение состояния здоровья.

— Так что за испытания? — проигнорировав мистификацию и приметив в углу тяжелую кочергу, с угрозой продолжила допрос.

— Ну, сначала женщины пригласили тебя на прогулку…

— И намекнули, что хотят от меня избавиться? — зашипела я, припомнив тот непонятный поход. Но присущее мне хладнокровие и тут не подвело. — Ну ладно, сочтемся.

— Они и так уже нервные из-за тебя, — поспешил заметить Рум.

— Будут еще и покалеченными! И дай-ка я угадаю… Вторым испытанием была готовка? Почему же тогда экономка так быстро поправилась?

Прищурившись, я уперла кулаки в бока.

— Мои оборотни не учли, что ты очень талантливая ведьма, — поспешно улыбнулся мне барс. — И вообще, незаурядная женщина.

— Именно, — мрачно подтвердила я. — Что дальше было?

— Полоса препятствий. У всех этих заданий есть цель, они помогают определить, сильная ли ты женщина и готова ли разделить со мной власть.

Мне в словах оборотня почудился другой смысл.

— Ну и как? Достойна я тебя?

Рум быстро закивал.

— А я, между прочим, спасала его… — в сторону пробурчала я. — Аж дважды! А ты…