— Все очень просто, — сказала она, — всякий раз, когда мои похитители приносили еду, я съедала только половину, а остальное прятала. Бывали случаи, когда они забывали меня накормить, и тогда я использовала свои запасы.

Она слегка пожала плечами, показывая, что это экономное и разумное расходование пищи не составило для нее большого труда.

— Ты прятала часть своей еды?! — воскликнул Анри. — Черт побери, это заслуживает уважения!

Многие в ситуациях вроде той, в какую попала Лиза, пасовали, тем более женщины. А она, голодая и мучаясь страхом неизвестности, делала все, чтобы выжить. Более того, она строила планы спасения, верила, что все для нее закончится благополучно. Твердый характер у этой девчонки, ничего не скажешь. Лиза сразу возвысилась в глазах Анри. Она даже словно все поднималась и поднималась на недосягаемую высоту, и чем с большим восхищением он следил за ее восхождением, тем сильнее испытывал сексуальное влечение к ней.

— Это ведь объяснимо: я не знала, что на уме у моих «хозяев» и долго ли будут они кормить меня. Поэтому я сразу решила хоть немного прятать на крайний случай, — увлеченно рассказывала девушка.

Анри задумчиво кивал. Их взгляды встретились, и Лиза умолкла. Кое-что смекнула.

Анри тоже молчал. Он даже вспотел.

Нужно было выходить из неловкого положения. Лиза странно засмеялась, и его сердце дрогнуло: неужели она раскусила его, угадала все его тайные помыслы?

— А как насчет кусочка хлеба к мясу? — весело, почти игриво спросила Лиза.

— Не откажусь, принцесса… — с готовностью откликнулся он, — было бы неплохо. Спасибо!

Их пальцы соприкоснулись, и от этого соприкосновения по его и ее телу потекло тепло. Лиза отчетливо проговорила:

— Нет, Анри, это я тебя благодарю.

Глядя в ее голубые, как море, глаза, он почувствовал, что между ними протянулся невидимый мостик. Еще очень хрупкий, но в его существовании Анри не сомневаться не мог.

Лизе казалось, что Анри непременно почувствовал, как слова благодарности, произнесенные ею, что-то изменили в их отношениях. Она должна была произнести их гораздо раньше, но сделала это только теперь. И тут же ее накрыла горячая волна. Ощущения были очень приятные, но мало ей знакомые, и она не знала, как совладать с собой. А в чем, собственно, дело? Да в том, что ей нравится этот Анри, хотя еще вчера она голову дала бы на отсечение, что мужчина подобного типа никогда и ни при каких обстоятельствах не внушит ей симпатии. Его образ и сейчас отнюдь не представлялся ей идеальным. Может быть, ей только воображается, что этот человек пришелся ей по вкусу?

Надо сказать, в сердечных делах ей вообще никогда не везло. Любовь обходила ее стороной. Иначе бы не пришлось ей три раза разрывать помолвки — сначала с врачом, затем с адвокатом и наконец с университетским профессором. И как было не разорвать, если этих парней интересовали главным образом деньги ее отца? Ну, разве что у профессора, знатока французской литературы, имелись и кое-какие другие интересы. Лиза даже начала надеяться, что найдет с ним общий язык. Но он замучил ее и всех ее домочадцев цитатами из Аполлинера и Поля Валери, и Лизе пришлось расстаться с ним.

Анри явно не склонен поражать ее воображение литературными познаниями, а к богатым людям относится так, словно они его личные враги. И это, пожалуй, совсем не плохо. Но, как ни крути, он из чуждого ей мира, где царят грубые нравы, похищают людей и без долгих разговоров стреляют друг в друга. Чем же объяснить то сердцебиение, которое вызывает его присутствие?

…Лиза поймала взгляд его карих глаз, и у нее перехватило дыхание. Она опять почувствовала теплую волну по всему телу. «Невероятно! — проносилось в ее голове. — Краткое прикосновение его руки пробудило у меня такие бурные ощущения. А что же будет, если он вдруг поцелует меня?» С легкой дрожью она взглянула на его рот. Что за вздор! Нет уж, лучше отбросить все эти мысли. С какой стати ему ее целовать? Он вполне ясно изложил свое мнения о ней. Он к ней совершенно не расположен. И уже по одной этой причине между ними ничего не может быть.

Но когда их взгляды встречались, Лиза, словно не ведая, как ей вести себя, или стараясь скрыть свою растерянность, принималась безбожно кокетничать и одаривать солдата затейливыми улыбками.

Он смутился. И она смутилась, когда он, перестав отводить глаза, прямо взглянул на нее.

— Никак не пойму, чем здесь пахнет, — пробормотала Лиза.

Анри мог бы сказать, что пахнет опасностью для ее девичьей чести. Но не сказал. Терпеливо и основательно объяснил, что запахи идут от сгорающего в огне кустарника. Он даже предался воспоминаниям, исполненным для него истинной поэзии:

— Если бы мы были у нас, на юге Франции, я бросил бы в огонь ветки одного душистого кустарника. Ты не представляешь, какой чудесный от них запах!

— Ты южанин? Вот откуда у тебя такое произношение!

— А что, произношение самое что ни на есть отличное, — гордо ответил Анри и засмеялся.

Лиза стала вторить ему. Смеялась от души. Но едва ли понимала, что ее так развеселило. Снова она почувствовала некий жар, разлившийся по всему ее телу. А надо бы держать себя в руках. «Не то место, и не то время, и мужчина не тот, — внушала она себе. — Какого черта я гогочу, как глупая курица? Забыла, кто я и кто он? И какой у меня папаша?»