Охотница, конечно, могла и магией остудить их пыл. Но настроение Хельдин, услышавшей крики у полыхнувших хат, в тот самый момент можно было описать лишь на драконьем матерном. Эфес клинка скользнул в руку, а обёрнутая кожей рукоять привычно вцепилась в ладонь.

Разбойники могли что-то заподозрить в изменившихся чертах лица прелестницы. Могли заметить изумрудный перелив ярости в её очах. Могли. Но не успели.

...Сива всхрапнула над правым ухом хозяйки и опустила тёмно-серую мордень на её плечо. Та же, потрепала любимицу по подстриженной чёлке, стряхивая дурные мысли под ноги.

Полуденное солнце заставляло суетиться горожан, сновавших от одной прохладной тени к другой. Тагран, небольшой городишко, промышляющий торговлей плодами сельского хозяйства, встретил охотницу зноем и жаждой, едва не осушившей фонтан. Пила, конечно, не Хельдин, а Сива. Хозяйка лишь освежилась, намочив шею и волосы у лба.

Но стража на площади не дремала и решительно двинулась в сторону хулиганящих баб. Усатый молодой страж, уже хотел попенять на нарушение, как резко осёкся, завидев татуированный символ на руке рыжеволосой красотки. Козырнув гильдейскому мастеру, он лишь понимающе улыбнулся.

"Жара, уж что поделать?"

Доедая яблоки, купленные на местном базаре для себя и кобылы, "хулиганки" подошли к постоялому дворику.

– Яблоневый сад.
– Прочла вслух Хельдин.
– Интересно почему?
– Весело обратилась она к кобыле.
– Может, знаешь?

– Я знаю!
– Воскликнул мальчишеский голос из-за кобылы.- Я!

Перед Хельдин возник, появившись из-за Сивы, чумазый кучерявый мальчик лет десяти. В грязной от работы робе и штанах, измазанных на коленках. Волосы его были перехвачены тесьмой, чтобы не мешались при работе.

– Госпожа охотница, позвольте?
– Протянул он руку к поводьям. В другой руке блестело боками упругое красное яблоко.

– Позволишь?
– Поинтересовалась Хельдин у подопечной, принимающей угощение из рук чернявого мальца.
– Ну, держи.

Она отдала повод мальчику и повторила:

– Так почему?

– Что "почему"?
– Не сразу понял мальчик.- Аа-а. Тут раньше сад плодовый был, куда ни кинешь взгляд. Да хозяин преставился, лет пять уж как. А сын его не стал с деревцами, стало быть, возиться, а отстроил постоялый двор. У нас тут и конюшня какая, и кухня. Сам городничий захаживать любит! А уж комнаты какие...
– Разошёлся пацан.
– Достойны охотницкого ордена! Вы не опечалитесь, поверьте!
– Серьёзно заверил он.

– Поверю тебе на слово.
– Улыбнулась Хельдин. А с нечистью у вас как?

– О-о, куда ж без этого худа!
– Аж присвистнул пацан.
– На окраине, говорят, жальник взбесился! У Окофа, рыбака, лодку чудища утопило. Чуть его самого на дно не бултыхнуло! Зас, скорняк, свою жену, почитай, третий день найти не может. Все по городу ходит, да бумажки вешает. А зачем, спрашивается?

– Как зачем?
– Удивилась охотница.
– Чтоб добрый люд прочёл да помог. Вдруг кто что видел.

– Оно-то, госпожа, выходит та-ак.
– Протянул малец.
– Так ведь у нас, считай, полгорода читать не может. А остальные лишь щёки над бумагой дуют. Чтению с письмом тока городничий и обучен, да писарь его. А остальные, что госпожа? Крестьяне да фермеры, им да и читать без нужды. Знай себе считай, да в корзины складывай.

– Ладно.
– Засмеялась Хель.
– Разберёмся с чтением. А ты пока вот что посчитай.

С этими словами охотница отсыпала мальчонке серебра в его затёртый карман.

– Лошадку мою...

– ...Накормим, напоим, распряжём и помоем.
– С готовностью закончил он, правой рукой с удовольствием щупая потяжелевший кармашек.
– А вы присядьте, отдохните во дворике. Там яблоньки хорошую тень дают. А я уж о вас доложу, как положено. И комнатку, что лучше, отведём. И обедом полакомим. Присядьте на лавку за столик. Вам Лашка ягодника вынесет. Холодненького.
– Улыбнулся мальчуган, и шустро потащил Сивку куда-то к задним воротам.

– Постой!
– Окликнула мальчишку охотница. За крупом саврасой кобылки того было почти не видать. Как звать то тебя?
– Невольно переняв манеру речи паренька, спросила Хель.

– Гальт, госпожа! Только окликните!

***

Обед был изумителен, и прямо таки растаял во рту. Как только Лашка - высокая девица, здорово похожая на Гальта кудрями и линией лица, унесла опустевшие тарелки. Хель поймала себя на мысли, что как ребёнок изнывает в ожидания десерта. Знаменитый, на всю округу, яблочный пирог. Хм. Это будет нечто!

Охотница взяла деревянную кружку с компотом со стола. Откинулась назад. И смакуя ягодные оттенки напитка, прикрыла свои веки, растворившись в прохладе раскидистой яблоньки, склонившейся над ней ветвями.

– Госпожа охотница. Госпожа простите. Меня к вам отрядили.

"Прелесть какая".
– Прозлилась Хель про себя.
– "Может, притвориться мёртвой, обмякнув до конца на лавке? Или громкого храпа будет достаточно? Ну почему именно сейчас?"

Орден, конечно, не дозволяет отказывать в помощи, кроме редких случаев, которые за всю историю по пальцам одной руки можно пересчитать. Но сделать вид, что оглох, то можно?