Шестьдесят Второй не тупой, он прекрасно понимал, что сейчас происходит в её голове:

— Ошибка, ты выглядишь так, что тебя проще убить, чем в порядок привести. Да и отвечать на миллион твоих вопросов не придётся — двойная выгода.

— Тогда почему сразу не убил? Вместе с ботами?

— Всё дело в том, что ты слишком симпатичная, у меня рука не поднялась. Да и спортивный интерес проснулся, очень интересно, сколько же ты ещё протянешь. Рекорд за рекордом ставишь, какая-то неубиваемая. И кстати, приложи руку вот сюда, иначе новые рекорды тебе не видать.

Послушно приложив левую ладонь к квадратной черной панели, похожей на погасший телефонный экран, Кира поинтересовалась целью процедуры:

— Для чего это?

— Всё только для твоего блага, Ошибка. Это не просто машина, это специальный транспорт Посредников. Да ты даже представить не можешь, на что он способен, считай, что тебе повезло, ты оказалась внутри чуда. Наш главный и единственный босс даже имя дал, Кристиной называет. Он человек со странностями, зато начитанный, и ему нравится Стивен. Эта чёрная девочка такая же капризная, как и Кристина короля ужасов(***), она не любит чужих, долго их не терпит. А те, кого она не терпит, очень быстро обнаруживают себя в новой локации, с минус одной жизнью на счётчике воскрешений. Босс пылинки с неё сдувает, чуть что не так, у него сразу команда «„Кристина, воскресни“». И понеслось, полный автоматический ремонт начинается. Всё до царапинки чинится, бзик у него такой. А нам, между прочим, потом горбатиться за нодием, он на таких ремонтах килограммами расходуется.

*** Шестьдесят Второй говорит о писателе Стивене Кинге (короле ужасов) и его романе «„Кристина“». В этой книге рассказывается о машине, которая на многое способна и ведёт себя, как очень жестокая и капризная женщина.

Непроницаемо-чёрная панель на миг вспыхнула ярким белым светом, после чего Шестьдесят Второй, очень чётко выговаривая каждое слово, произнёс:

— Дружественный объект. Предоставить расширенный статус гостя. Подтверждение на считывание идентификатора.

Из неоткуда холодным женским голосом ответили:

— Принято. Расширенный статус гостя предоставлен. Добро пожаловать на борт, объект сто семьдесят восемь, девятьсот двадцать четыре, триста девяносто девять, ноль сорок два, ноль-ноль пять.

— Ну вот и всё, теперь, Кристина, даже если заревнует, убивать тебя не станет. А сейчас займемся твоими царапинами.

— Мне нужны бинт, вата и что-нибудь обеззараживающее, — устало пробормотала Кира.

Шестьдесят Второй резко вывернул руль, ловко заведя машину в просвет между двумя фурами, стоявшими позади сетевого супермаркета. Резко остановившись, ответил на просьбу странно:

— Забудь. Это не твой город и не твой мир. И медицина здесь не твоя. Да здесь всё не твоё, здесь, у нас, свои подорожники растут. Тебе они понравятся.

Проговаривая это, он рылся в одном из многочисленных отсеков на приборной панели. Что-то вроде мелких бардачков, они там усеивали всё свободное от мерцающих мониторов и рядов кнопок поверхности. Вытащив, наконец, металлическую фляжку, из кармана достал крохотную коробочку из оранжевого пластика, раскрыл её, выкатил золотистый шарик, размером с ноготок мизинца у невысокой девушки, не увлекающейся наращиванием, а потом двумя пальцами извлёк оттуда яичко такого же цвета и размера.

Протянул всё это Кире и сказал:

— Закидывай в рот и запивай. На вкус, не понравится, но это то, что тебе сейчас нужно.

Кира не из тех людей, которые без вопросов съедают всё, что им предлагают, но и ситуация не из тех, когда имеет смысл кочевряжиться. Зачем вредить ей настолько изощрённым способом, ведь пожелай Шестьдесят Второй убить Ошибку, уже давно бы убил. Да что там говорить, ведь он мог просто не помогать, это сработает так же верно, как пуля в висок. Вот где бы она оказалась без его советов, в самом начале? Да уж понятно, где…

А если это не яд, а сильное снотворное, чтобы сделать Киру беспомощной? Да, блин, что за мысли, она и так беспомощная, даже убежать не сможет: правая рука перестала ощущаться; ноги, будто чужие; дятлы в голове стучат без перерывов; язык ссохся в сморщенную тряпочку; дурнота и слабость океанскими волнами накатывают; тело трясётся в ознобе; картинка перед глазами то и дело расплывается. Шестьдесят Второй не выглядит хлюпиком, если потребуется, он легко сделает с обессиленной пассажиркой всё, что ему заблагорассудится. Увы, но она полностью в его власти.

В общем, Кира не стала отнекиваться. Забросила в рот и шарик и «яйцо», после чего решительно запила из фляги.

А вот тут и правда, нехорошо получилось. Непонятная жидкость по вкусу напоминала…

Да ничего она не напоминала, потому что Кира, в обычных обстоятельствах, такую тошнотворную бурду даже нюхать не станет, не то, что пробовать. Невозможно сказать, с чем настолько же неприятным ассоциировать можно, просто, невыносимо отвратительно, вот и всё.

— Пей-пей, хотя бы глотка три сделай.