– Можно я сама посвечу фонариком?

– На.
– Он небрежно протянул телефон и отвернулся. Похоже он даже не подразумевал, что этим тонким корпусом она может воспользоваться не только как фонариком. Но сначала она посветила вдоль стены в надежде найти хоть что-нибудь. Ничего.

– Ты скоро? Что-то я ничего не слышу.

Разочарованная, сбитая с толку, она действительно сделала то, зачем пришла. Для этого пришлось широко расставить ноги и держать свой вес лишь на носках. Затем она спустила воду не столько из чистоплотности, сколько для того, чтобы собраться с мыслями. А потом взялась за телефон обеими руками, но прежде, чем нанести удар, спросила:

– Почему ты так поступил?

Она знала, что вопрос глупый, но должна была услышать объяснение, пусть и самое абсурдное.

– Большие деньги, - пояснил он, ухмыляясь.

Она буквально чувствовала эту наглую ухмылку.

– Очень большие. Безбедное будущее, знаешь ли, прельщает. Ладно. Ты закончила?

Он начал оборачиваться все с той же наглой миной. И в этот момент все и случилось: Юлиэтта вложила в удар всю свою боль, разочарование и страх. Удар пришелся прямо в висок. Алексей покачнулся и рухнул, растянувшись на кафеле. Его тело загораживало проход. Юлиэтте пришлось пройти прямо по нему, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить бешено бьющееся сердце. Она уже опиралась руками о холодные стены, когда почувствовала резкую боль в боку: подбежавшая Лена, рыдая и матерясь, била ее изо всех сил. Сквозь пелену слез и жгучей боли Юлиэтта услышала незнакомый голос.

– Хватит!
– рявкнул кто-то.
– Убьешь ее и тогда все впустую. Отведи ее обратно. Нойтер скоро приедет.

– Она убила Королька!
– кричала Лена.
– Эта...

– Хватит!
– перебил ее тот же голос.
– Или ты решила меня ослушаться?

– Но Королёк!

– Его уже не вернешь, - спокойно произнес мужской голос, и Юлиэтта почувствовала горячие пальцы на своем запястье. Затем эти же пальцы рванули ее руку вверх:

– А ты поднимайся и веди себя хорошо.

Юлиэтта послушалась. Шатаясь, она медленно поднялась. Боль в теле была адской. Внутри все жгло огнем. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и собрав всю свою волю, дерзко взглянула на незнакомца:

– Где мой муж, где моя дочь?

– Это ты не у меня спрашивай, - он развернулся и ушел прочь.

...

На этот раз ее не просто привязали, но еще и поставили капельницы на обе руки с прозрачным раствором в резервуаре. Но самым пугающим было не это, а что-то наподобие таймера, стоящего на столе рядом. Ядовито-красные цифры замерли на четырех нолях, но оптимизма это не внушало. Бок по-прежнему горел нещадным огнем, распространяя искры по животу и матке, но она не замечала ничего, кроме этих цифр. Они гипнотизировали, заставляя терять рассудок от страха. В нарастающей панике Юлиэтта закрыла глаза и стала думать о муже и дочери. Они живы и скоро этот кошмар закончится. И они снова будут вместе напевать нестройным хором "Бременских музыкантов". Иначе и быть не может. Она должна в это верить и думать только о них. И ни в коем случае не смотреть на цифры.

Дверь распахнулась неожиданно, и на пороге она увидела того самого незнакомца и еще одного мужчину. Второй был бледен настолько, что первый выпавший снег казался серым. Его глаза судорожно перескакивали с ее лица на капельницу, на таймер и так по кругу. Это продолжалось целую вечность. В какой-то миг ей показалось, будто этот человек в сером пиджаке чем-то на нее похож, но это была, конечно, глупая мысль, порожденная испуганным сознанием.

– Ты этого не сделаешь, - шепотом произнес мужчина в сером пиджаке и приложил руку к сердцу.

– Это от тебя зависит, - ответил второй.

– Мы ведь столько лет...

– Да-да-да, столько лет я был в твоей тени. Теперь все изменилось. Начинай переводить деньги на мой счет и расстанемся.

– Неправда, - снова прошептал мужчина в пиджаке и сделал шаг по направлению к Юлиэтте.
– Ты не заведешь таймер.

– Ты всегда считал меня слабаком, - ухмыльнулся тот, - а теперь смотри.

С этими словами он подошел к дрожащей Юлиэтте и мясистым пальцем нажал маленькую черную кнопочку. Один раз, второй, третий. Ноль превратился в цифру три.

– У тебя есть тридцать минут, а потом сам знаешь. Не раз это делал.

Мужчина в пиджаке тяжело сглотнул. Он отлично знал, что будет потом. Яд поступит в трубки и проберется в вены, заставляя сначала сердце биться слишком быстро, а затем перекроет поступление кислорода. Лицо станет пунцовым, зрачки расширятся и сузятся, тело забьется в агонии, руки в последний раз сделают попытку ухватиться за воздух. Не пройдет и двух минут, как Юлиэтта окажется мертва.

Жуткую картину разрушил неожиданный вопрос. Он словно взорвал и этот образ, и само помещение. У Нойтера закружилась голова.

– Вы знаете, где мои муж и дочь?

Повисла пауза. Он, не отрываясь смотрел на ее перепуганное лицо. Юлиэтта повторила вопрос. Нет реакции. Она порылась в памяти и вспомнила, что незнакомец говорил о Нойтере. Возможно, этот мужчина в пиджаке он и есть.

– Нойтер, что с моей семьей?

Он оцепенел, а затем резко, все еще прижимая руку к сердцу, повернулся к бывшему другу:

– Юрист уже должен был подъехать. Пора покончить с этим.

– А как же мой вопрос?!
– закричала Юлиэтта, почувствовав жгучие слезы. Она ненавидела этих людей и ей было совершенно плевать что будет дальше, но кто-то должен был сказать ей где ее семья. Это было важнее жизни.