— Сейчас ты опытный мужчина познавший жизнь во всем её разнообразии, — смеюсь я.

— Нет, но опыта у меня прибавилось. Ты же мне лет с шестнадцати нравилась, но я давил это в себе и злился ещё больше, и понимать свой идиотизм начал только в армии, там есть время подумать и переосмыслить свои поступки и да признаю, что толчком к моему осмыслению была опухшая физиономия Никиты. Он жаловался на отца, а я думал, что дядя пожалел его и меня и свою сестру. Он после смерти супруги матери Никиты восемь лет заглушал боль потери работой, не спился, не скатился в канаву, а работал. И тут судьба дала ему шанс стать счастливым, он встретил твою маму, десять лет счастья и такой ужасный финал, любимая женщина уходит от него из-за его сына, племянника и сестры, из-за тех, кто должен был радоваться его счастью, поддерживать его, они же сделали все, чтобы счастье закончилось. Я с трудом могу представить его разочарование в родственниках.

— Какие философские выкладки, Роман, хорошо, что ты осознал всю глубину своей вины, а теперь на минуту представь себя на моем месте.

— Я бы близко никого из нас не подпустил.

— Так и я ещё не решила, стоит ли мне подпускать тебя, это ты прешь тараном в закрытые ворота.

— Я хочу быть счастливым, это нормальное для мужчины желание.

— Эгоистичная позиция, ты хочешь быть счастливым, но при этом забываешь спросить, хочу ли я или даже смогу ли я быть счастливой рядом с тобой.

— А я уверен, что сделаю тебя счастливой, это дело принципа, мне нужно загладить свою вину, и я готов долго идти к твоему прощению.

— А я ещё не решила, стоит ли идти по дороге к прощению, не легче ли просто не видеть и забыть о тебе.

— Для меня совсем не легче, я уже завяз по самые уши и с мясом не вырвешь.

— Ты используешь нечестные приемы, Роман, — я начала складывать тарелки в шкафы.

— Почему же, я честно сказал тебе, что очень заинтересован в твоем прощении, а ещё больше в симпатии, а в идеале влюбленности и готов хоть лбом прошибать закрытые ворота.

— А как же наш договор, что вы исчезаете из моей жизни? И вроде был такой период, я успокоилась, стала забывать.

— И я готов был ему следовать. Так я думал в тот момент, а потом, когда ты подобрала нас на обочине, вся готовность испарилась в один момент, а ещё ужин в этом доме, меня как обухом по голове ударило, и я понял, что нарушу договор, причем сознательно, иначе не будет у меня жизни.

— Умеешь ты приводить аргументы, жизни не будет, звучит ужасающе.

— Я не знаю, как продержался дядя эти годы, думаю, на злости и обиде, сейчас же у него появился Пашка, просто суперстимул стремиться к счастливому будущему, дядя помолодел, стал оптимистом, у него появилась цель. И у меня есть цель и я однолюб.

— Звучит как угроза, пойдем спать, я постелю тебе у себя в комнате, сама лягу у Пашки, он сегодня спит с отцом сказал, в честь праздника. Бедный Тимофей Петрович, не выспится, Пашка очень беспокойный во сне, как юла вертится.

— Ты даже дома называешь дядю по имени отчеству? — удивляется Роман.

— А как мне его называть? Он уже давно мне не отчим, а бывшим отчимом называть не принято, по имени, так он старше меня, ты бы не спросил, я бы и не задумалась об этом. Так, хватит меня отвлекать от сна, или в душ, а я пойду стелить тебе постель, — выключаю телевизор и направляюсь в свою комнату.

— А я бы ещё поговорил с тобой, — слышу в след и улыбаюсь, спать хочется.

* * *

Первого января самый бодрый из всех домочадцев Пашка поднял нас рано утром, даже Максима Николаевича. Мы завтракали, сдерживая зевки, я же смотря на помятые лица вокруг улыбалась, представляя, как выгляжу сама. Роман уехал после обеда, а я укладывая ребенка на дневной сон заснула сама и, встав через пару часов, ещё час бродила по дому одна, все досыпали после праздника. Вот и встретили Новый год.

Глава 8

Первый рабочий день после новогодних праздников. Эмилия.

Тяжело входить в рабочий ритм, когда ты дома только и делала, что спала и ела, ну иногда гуляла, на работе же сразу навалились дела, и к концу рабочего дня чувствуешь себя как выжитый лимон.

— Я приглашаю тебя на ужин, — в мой кабинет заходит Роман, — и я соскучился за эти дни, но стойко держался, понимал, что тебе хочется побыть с ребенком.

— Для пафосного заведения я не подобающе одета, а в Макдоналдс не пойду.

— Я все предусмотрел, мы пойдем в кафе, там приятная обстановка и хорошая кухня.

— А если я устала и хочу домой?

— Звучит как тактичный отказ от ужина, но я верю тебе, и готов отвезти домой.

— На мотоцикле?

— Нет я поставил на колеса старую машину отца, зарегистрировал её на себя и получил новые номера, прошу в экипаж.

— Такое предложение я принимаю с радостью.

* * *