– Прямо перед тем, как сесть на поезд до Гэмпшира, – призналась Кэтлин, – мы с Девоном поженились в регистрационном бюро.

Все три сестры Рэвенел разразились радостными возгласами. Новость не была столь уж удивительной, в последние несколько месяцев домочадцы стали догадываться о растущей симпатии между Девоном и Кэтлин.

– Как чудесно, – сказала Хелен, лучезарно улыбаясь. – Все знали, что вы созданы друг для друга.

– Надеюсь вы не станете слишком плохо думать обо мне, ведь я вышла замуж, находясь в трауре, – приглушённо сказала Кэтлин. Отступив назад, она искренне продолжила: – Я бы не хотела, чтобы вы думали, будто я забыла Тео или не уважаю его память. Но, как вы сами знаете, я начала испытывать сильное уважение и привязанность по отношению к Девону, и мы решили...

– Привязанность? – прервал её Девон, поднимая брови. В его глазах сверкнуло озорство. Кэтлин воспитывали в строгости, где проявления эмоций не поощрялись, и Девон с удовольствием поддразнивал её сдержанность.

Кэтлин застенчиво пробормотала:

– Любовь.

Он притворился, будто не расслышал, наклонив голову.

– Хмм?

– Я влюблена в тебя. Я тебя обожаю. Могу я теперь продолжить? – краснея, проговорила Кэтлин.

– Можешь, – ответил Девон, привлекая её ближе к себе.

– Как я и говорила, – продолжила Кэтлин, – мы решили, что лучше будет пожениться раньше, чем позже.

– Я очень счастлива, – сказала Кассандра. – Но почему вы не могли подождать и устроить подобающую свадьбу?

– Я позже объясню. А сейчас, давайте пить чай.

– Ты можешь объяснить во время чая, – настаивала Пандора.

– Это неподходящая тема для чаепития, – уклончиво ответила Кэтлин.

И тут Хелен поняла, благодаря недавно приобретённому опыту, что Кэтлин ждёт ребёнка. Это было самое логичное объяснение для поспешного брака и невозможности растолковать причину девятнадцатилетней девушке.

Раздумывая над тем, что Девон и Кэтлин должно быть делили постель, как муж и жена, Хелен ощутила, как её щёки покрылись лёгким румянцем. Это немного шокировало.

Но не настолько, как могло бы, если бы Хелен сама не занималась тем же с Рисом Уинтерборном всего лишь вчера.

– Но почему... – настаивала Пандора.

– О боже, – вмешалась Хелен, – собаки рыскают вокруг столика. Пойдёмте, все сядем, и я разолью чай. Кэтлин, как там кузен Уэст?

Кэтлин уселась в большое кресло и благодарно посмотрела на Хелен.

Как Хелен и думала, вопрос об Уэсте молниеносно отвлёк внимание близнецов. Брат Девона, красивый молодой повеса, который притворялся намного более циничным, чем был на самом деле, стал для близнецов самым любимым человеком на земле. Он обходился с обеими девушками по-семейному тепло и по-доброму с интересом, как старший брат, которого, по сути, у них никогда не было. Тео всегда жил от них вдалеке, сначала в школе, потом в Лондоне.

Разговор медленно перетёк к теме Приората Эверсби. Девон рассказывал о недавно обнаруженном, большом месторождении гематитовой руды и о том, какие они строили планы по добыче и сбыту этого ископаемого.

– Мы теперь богаты? – спросила Пандора.

– Невежливо задавать такие вопросы, – сказала Кэтлин, поднимая чашку. Но перед тем, как сделать глоток, она подмигнула поверх неё. – Но, да.

Близнецы громко захихикали.

– Такие же богатые, как Рис Уинтерборн? – осведомилась Кассандра.

– Глупая, – ответила Пандора, – нет никого богаче мистера Уинтерборна. – Заметив, что Девон начал хмуриться, она сказала, извиняющимся тоном: – Ох. Не надо было его упоминать.

Девон вновь заговорил о Приорате Эверсби, девушки жадно ловили каждое его слово о том, какие рассматриваются планы для новой станции в деревне. Все согласились с тем, что будет крайне удобно иметь такой близкий доступ к железной дороге вместо того, чтобы ехать в Алтон.

Чаепитие было расточительным мероприятием, Рэвенелы всегда поддерживали его на уровне, независимо от того, чем, возможно, придётся пожертвовать взамен. На тяжёлом серебряном подносе принесли фарфоровый чайник с цветочным узором, а вместе с ним трёхъярусную подставку, полную хрустящих золотистых булочек, слоек с вареньем, тостов со сладким желе из чернослива и малюсеньких сандвичей с маслом и кресс-салатом или салатом из яиц. Через каждые несколько минут входил слуга и подливал ещё горячей воды или заново наполнял кувшинчики молоком и сливками. 

Пока члены семьи смеялись и болтали, Хелен изо всех сил пыталась принимать участие в беседе, но её взгляд был прикован к каминным часам. Половина шестого: всего полтора часа до окончания общепринятого времени для визитов. Она разломила булочку и осторожно прижала к ней кусочек медовых сот, дождавшись, когда они прогреются и размякнут, Хелен положила всё это в рот. Вкус был чудесен, но она так нервничала, что едва ли могла проглотить кусок. Потягивая чай, она кивала и улыбалась, слушая разговоры только вполуха.