Скандал разразился такой, что думал - всё. Конец карьере. Ему никогда больше не поверят... Больше года, как проклятый, мотался по стране, хватаясь за любые репортажи, хотя от выспренных колонок про нужды хлеборобов и быт слесарей воротило с души. А что делать? Нужно платить ипотеку, содержать жену, любовницу...

Он уставал, тупел, чувствовал, что уровнем интеллекта уже и сам походит на слесарей, с которыми он пил дешевое, отдающее хозяйственным мылом, пиво.

К сожалению, ничем, кроме журналистики, Виктор заниматься не умел.

Помог выбраться из ямы всё тот же Артем. Как-то вечером заглянув на рюмку коньяку, похвалил за присутствие духа, проявленное в ходе прошлого инцидента, за стойкость и преданность делу, за умение держать язык за зубами. Отметил умное, хлесткое перо, недюжинный талант рассказчика... И предложил новую работу.

– Меня не будут печатать.
– угрюмо предупредил Виктор.

Приятно было услышать и похвалы в адрес таланта, и сознавать, что кто-то его еще ценит, кто-то нуждается в его услугах, но нужно ведь смотреть правде в глаза: он в журналистских кругах - персона нон-грата.

– Это не твоя забота.
– сверкнул золотым зубом Артем.
– Ты, главное, пиши - так, как ты умеешь, - а мы позаботимся об остальном.

Виктор неуверенно пожал плечами.

– Поверь.
– Самохвалов налил еще по бокалу принесенного им же "Метаксы".
– Если согласишься работать на нас - тебя будут печатать. А будут печатать - и читатели появятся. Писателя без читателя не существует, ты же знаешь... О деньгах можешь не беспокоиться.

Виктор всё понимал. И то, что его банально покупают, и даже то, что к этому, посути, простому шагу, Самохвалов и подводил его последние два года... Сначала - то дело. Выглядело оно таким социальным, таким злободневным, таким... легким - руки так и чесались ухватить его за мягкое подбрюшье и вытрясти всю подноготную, вывести на чистую воду...

От соблазна удержаться не смог. Думал, если выгорит - станет одним из самых известных журналистов в стране... Выгорело. Стал. Да только не так, как видел в мечтах.

Тесть, человек от журналистики далекий, но хитрый и предприимчивый, подвел под тогдашним делом черту:

– Радуйся, зятек, что не посадили!

На предложение Артёма Виктор попросил время подумать. Самохвалов, равнодушно пожав плечами, согласился подождать. А через пару дней Маргарита, такая счастливая, какой он её, может, со дня свадьбы не видел, сказала, что беременна...

Разгорячившись бегом, Виктор подошел к штанге. Мельком бросил взгляд на часы - времени до встречи с новым заказчиком еще достаточно...

Получено: Выносливость +1. Сила +1.

В первые несколько дней всерьез думал о том, чтобы всё бросить и уехать. От Артема, от надоевшей жены, даже от желанной, но всё более капризной Ёлки... Куда-нибудь на Алтай. Или еще дальше, в Сибирь. Устроиться лесником, старателем на какой-нибудь глухой прииск... А что? Мужик он крепкий, и вовсе не неженка. Вспомнил, как в детстве помогал деду на хуторе, и аж сердце зашлось. Что он здесь делает? Среди этих жестоких рвачей, продажных женщин, подковерных интриг...

А потом представил Маргариту. В сущности, она не заслужила такого предательства. Ну, не сложилась у них счастливая жизнь - так ведь и все так живут! А тетка она, сама по себе, неплохая: заботливая, готовит сносно, когда надо - не пристает, и самое главное: когда все, в кого ни плюнь, вешали на него, Виктора, собак, - слова худого не сказала. И теперь бросить её одну? С невыплаченной ипотекой и ребенком?

Позвонив Артему, он сказал что согласен.

И началось. Как у журналиста старой формации, в первое время частенько взыгрывало: как можно выдавать за достоверные факты абсолютно непроверенную информацию? Изобретать улики? Подтасовывать доказательства?

Артем напоминал: в тот, первый раз, тебя это не смутило. Черт бы побрал первый раз... Он ведь тогда просто-напросто поверил: решил, что Артем с компанией - такие же неравнодушные, как и он, что им и вправду не всё равно...