В первые годы нацистского правления более 270 тысяч евреев эмигрировали, а 200 тысяч (в том числе 55 тысяч из Берлина) погибли в лагерях смерти. Участились самоубийства. Среди 1677 официально зафиксированных в Берлине евреев-самоубийц было немало известных людей, таких, например, как вдова художника Макса Либермана, в прошлом президента Прусской академии искусств.

Книга Анны Фишер содержит немало удивительных фактов. Известно, что все религии осуждают самоубийство. Но в описываемый период раввин кладбища Вайсензее принял трудное решение провожать всех самоубийц в последний путь с соблюдением полного еврейского обряда похорон.

Главным поводом для самоубийств евреев было получение повестки на депортацию. Это был очень важный предельный момент, превращавший самоубийство в акт неповиновения, сопротивления, в демонстрацию власти пределов ее насилия. Наиболее часто избираемыми способами самоубийства были отравление ядами, снотворным или газом. Тела покончивших с собой евреев в Берлине для официального установления причины смерти привозили в Еврейскую больницу. Архивные документы этой больницы и кладбищ помогли Анне Фишер воссоздать полную картину явления. В книге много фотографий, запечатлевших героев этих трагических историй в счастливые моменты их жизни, в кругу семьи; приводятся и предсмертные записки и письма. Работая над книгой, Фишер опубликовала в нескольких изданиях и в Интернете призыв к родственникам берлинских мучеников откликнуться. Активность живущих на всех континентах потомков этих людей превзошла все ожидания автора.

Из книги мы узнаем и о захоронениях самоубийц-выкрестов на забытом межконфессиональном кладбище. Там их регистрировали как «протестантов, в прошлом Моисеевой веры». На меня произвело сильнейшее впечатление то, что в смешанных браках самоубийство вместе с близкими совершило и немало немцев. Вот два известных в Германии примера: популярнейший киноактер Йоахим Готтшальк покончил с собой 6 ноября 1941 г. в возрасте 37 лет вместе с женой Метой Вольф и восьмилетним сыном Михаэлем. Журналист и поэт, сын протестантского пастора Йохен Клеппер был известен своими стихами религиозного содержания, остающимися и поныне любимыми песнями немецких протестантов. 11 декабря 1942 г. он покончил с собой вместе с женой Йоханной Штайн и ее дочерью.

В столице Третьего рейха, однако, к концу войны все же выжило 6500, а по некоторым оценкам, даже десять тысяч евреев. Они скрывались по поддельным документам или состояли в браке с немцами, многие из которых, что важно отметить, несмотря на давление и призывы нацистов расторгнуть браки, этого не сделали. Подавляющее большинство переживших нацизм евреев после войны покинули Германию.

Важно отметить, что холокост вызвал глубокий кризис религиозного сознания в послевоенный период как у самих евреев, так и у немцев. Недавно 88-летний Хельмут Шмидт, бывший канцлер, в прошлом офицер вермахта, признался в телеинтервью: «Я не могу сегодня дальше полагаться на Бога. Бог допустил слишком много чудовищных злодеяний. Он допустил Освенцим. Он допустил уничтожение шести миллионов евреев… Допустил две мировые войны. Должен признаться, что я под словами вроде “божья справедливость” не могу сегодня представить себе ничего вразумительного».

Только что Германия обсудила неожиданно всплывший из нацистских документов неизвестный доселе факт членства в нацистской партии трех ныне глубоких стариков – Зигфрида Ленца и Мартина Вальзера, а также любимца публики, юмориста Дитера Хильдебарндта. В конце войны их, подростков, мобилизованных на защиту Берлина, скопом вписали в ряды партии, не взяв даже заявлений о приеме. По крайней мере, так считают они сами, будучи не в состоянии припомнить, чтобы писали заявления или что-либо подписывали по этому поводу. Но в прессе, не без злорадства, выражались сомнения в их искренности. Комментируя эти пересуды, драматург Рольф Хоххут написал, что «немцы как были, так и остались нацией доносчиков».

Вот фон, на котором в Германии будут читать книгу «Доведенные до самоубийства». На заданный мною на презентации вопрос, была ли возможность эмигрировать у тех евреев, кто позднее покончил с собой, и если да, то почему они этого не сделали, несмотря на притеснения и лишение прав, издатель книги «Доведенные до самоубийства» историк Герман Симон сказал: «Для многих было трудно решиться на эмиграцию. Ведь для кого-то даже переехать из города в город – непростая задача, а тут надо было отправиться в другую страну, в другую культуру, в другой язык, и, что очень важно, многие люди оказывались как бы без профессий. Те, что были богаты и не нуждались в работе в чужой стране, эмигрировали, но другие – бедные, старые и больные – такой возможности часто не имели. Возможно, поэтому многие убеждали себя: “Ну, хуже уже не будет!” А после 1938 г. дверь закрылась, и жизнь с каждым днем становилась все тяжелее. И в определенный момент самоубийство оказывалось единственным способом сохранить честь».

На мой вопрос о противоречии самоубийства вере Герман Симон ответил, что «это противоречие, несомненно, существовало и существует, поэтому для издателей книги было особенно важно, что статью на эту тему специально написал раввин Джоэл Бергер».

В этой статье он пытается найти в еврейской истории и священных книгах основу если не для оправдания, то хотя бы для сочувственного объяснения самоубийств немецких евреев. Раввин Бергер приводит примеры самоубийств евреев во времена крестовых походов, когда возможность насильственного крещения воспринималась как путь к гибели души. В статье обсуждаются также совершенные в 70–80-е гг. самоубийства переживших холокост австрийского писателя Жана Амери и итальянского поэта Примо Леви. Джоэл Бергер цитирует пережившего лагеря смерти лауреата Нобелевской премии по литературе Имре Кортеса: «Ключевое понятие здесь – “доверие к миру”. Кто потерял его однажды, тот приговорен к вечному одиночеству среди людей. Такой человек не может больше видеть в других людях своих ближних, он видит в них только враждебных и опасных для него существ».

«Нюрнбергские законы» лишили евреев должностей и бизнеса, шантаж и вымогательства лишили их денег. Еврейские магазины и предприятия перешли в алчные руки немцев. Деньги осели в карманах нацистских должностных лиц. Сотни евреев были отправлены в концлагеря. Первые концлагеря были предназначены для людей, которых гестапо – немецкая тайная полиция – хотело принудить к покорности. Первыми их узниками были так называемые политики – коммунисты, социалисты, либералы, республиканцы, обыкновенные немцы, выступавшие против гитлеровской политики насилия. Среди них были, разумеется, и личные враги нацистских функционеров.