— Нет, нет, нет, — перебиваю я ее, прижимая к груди выпуск «Ю-Эс

Уикли». — Мне уже надоели эти выходки с Фейсбуком, Шар. Это слишком

просто. «Игра в ложь» требует оригинальности, ты забыла?

Шарлотта заливается краской, отчего ее веснушки видны еще сильнее.

— Вообще-то, это была вариация на тему. — Она поднимает на голову

свои очки-авиаторы и хорошо отработанным жестом беззаботно пожимает

плечами, чуть не убедив меня, что мое мнение ее не заботит. Но только это не

так. Их с Мэделин оно заботит... как и всех остальных в Холлиер Хай. Нет, я не

хвастаюсь. Просто это действительно правда.

— Вариация на тему... и какая же? — подсказываю я.

— Ну, мы могли бы... изменить фотографию в профиле Ниши Бэннерджи

на последний снимок Линдси Лохан, — хихикнув, предлагает Шар.

Сидящая слева от меня Мэделин, чьи темные волосы собраны сзади в

небрежный пучок, поправляет бретельки своего вязаного бикини.

— Все равно это будет лучше того группового снимка с теннисной

командой, который висит у нее сейчас. Она на нем какая-то безумная.

Сначала я скрещиваю, а потом распрямляю свои длинные ноги — более

мускулистые, чем гибкие ноги балерины у Мэдс.

— Ей это не поможет. Ниша и так безумная. — Ниша Бэннерджи —

ужасно замороченная и якобы популярная девчонка, а еще мой сильнейший

соперник по теннису. — И все равно это слишком мелко. Первый в году

розыгрыш клуба «Игры в ложь» должен быть выдающимся. И никаких

исключений.

Какое-то время мои лучшие подруги размышляют над тем, что я права.

Мы с Мэдс и Шар затеяли этот клуб еще в шестом классе во время ночевки,

~ 4 ~

http://vk.com/art_of_translation

решив разыграть всех симпатичных парней из нашего класса. В школе мы

были самыми популярными девчонками и могли вытворить что-то подобное,

зная, что они западут на нас еще сильнее. После первого розыгрыша —

метания в них наполненных водой шаров с крыши — мы перешли на другие

несерьезные проделки: мазали клеем шкафчик Лори Санчез или стаскивали у

Дариена Холбрука, предмета обожания всех девчонок в том году, любовное

письмо и подкидывали его на стол Миранде Фус, безнадежной чудачке. С тех

пор наши розыгрыши стали серьезнее, некоторые из них были откровенно

пугающими и незаконными. Но нам все равно удавалось из многих выйти

сухими из воды. И вообще, все в школе ждут, когда мы уже расширим наши

горизонты. А значит, мы не можем заниматься такими глупостями, как смена

фотографии профиля в Фейсбуке.

— Я тут вспомнила, — говорит Шарлотта, меняя тему. — Близнецы-

Болтушки хотят знать, не собираемся ли мы в четверг на вечеринку Ниши по

случаю возвращения в школу.

Я закатываю глаза.

— Нет, если они пойдут.

Габриэлла и Лилиана Фьорелло, а также их непрекращающаяся

зависимость от телефонов и всех видов социальных сетей — просто

воплощение приставучести. Их отчаянные попытки попасть в наш клуб

попахивают хуже, чем последний парфюм «Флауэрбомб» от Виктор и Рольф,

который, как нельзя кстати, является их неотъемлемым ароматом этим летом.

Конечно, я не виню их за то, что они так отчаянно стремятся попасть к

нам. Все желают принадлежать к нашему кругу. Но я сказала Близнецам-

Болтушкам то же самое, что говорю и всем: количество членов строго

ограничено до трех человек — Мэделин, Шарлотты и меня. Ни для кого

исключений не делается.

Поправив лямку своего купальника на одно плечо, Шарлотта

поворачивается к нам с Мэделин. Я еще ничего ей не говорила, но с тех пор как

Шар начала встречаться с Гарретом Остином, она набрала на талии несколько

счастливых килограммов, видимо, благодаря всем этим прогулкам с

мороженым и необычным свиданиям за ужином. Всякий раз, когда Шар

влюблена, она ест — это я знаю наверняка.

— Мы должны пойти к ней, — настаивает Шарлотта, задумчиво

покусывая нижнюю губу. — Она пригласила всю теннисную команду, включая

старшеклассников. Ты же знаешь, как это бывает. Если хочешь стать

капитаном над ней, то тебе нужно, как минимум, появиться.