— Я исследовал шутки, — сказал он девушке. — Ты знала, что раньше издавали книги, в которых не было ничего, кроме шуток?

— Конечно. — Кора взяла шприц с анестетиком. — Раньше были люди, чьей работой было рассказывать анекдоты. Я иногда смотрела видео, в котором не было особого смысла. Просто много шутливых социальных и политических комментариев.

— В середине двадцать первого века политика была довольно спорной. — Эшвин даже не вздрогнул, когда она сделала инъекцию. — Энергетические войны длились в течение почти двух десятилетий. Я полагаю, сам конфликт свидетельствует по большей части о поп-культуре. Ты знаешь, что получилось в результате.

Эдем, самодостаточный город, где маяк будущего спасли от солнечной вспышки, которая «поджарила» инфраструктуру по всей стране, просто потому, что они в тот момент не включили его.

— Я изучала все это, конечно. Вспышка, военный переворот «проекта Эдем». С этим просто трудно смириться. — Это не имело никакого смысла, так что она снова попыталась. — Поп-культура, я имею в виду. Все были так сосредоточены на вещах, которые не имели никакого значения, не тогда, когда весь мир рушился вокруг них.

— Иррациональность является единственной человеческой константой, которую я в состоянии различить. — Эта почти-улыбка вернулась. — Возьми O'Kейнов в Секторе 4. Их мир разрушен, но они все еще развлекаются. Может быть, единственной истинной человеческой константой является то, что, как у биологического вида, у нас нет никакого представления о безвыходной ситуации?

— Верно. И они были правы, не так ли? Мы все еще здесь.

— До сих пор. — Эшвин рассеянно потер большим пальцем по сдвоенным штрих-кодам, темнеющим на его запястье. — Я не обладаю многими из черт, которые замечаю у людей, но я понимаю одно. Я никогда не встречал солдата Махаи, который мог бы представить себя в безвыходной ситуации.

— Человеческая природа, — пробормотала она.

— В таком случае, это делает нас менее человечными, или более?

— О, я бы сказала, такими же людьми, как и все остальные. — С возможностью иметь те же сильные и слабые стороны, надежды и мечты. Радость и боль. — Ты собираешься на поминки?

— Да. Гидеон попросил меня присутствовать.

Риос не особо стеснялся, подталкивая Эшвина и Кору друг к другу, но поминки Джейдена планировались как торжественное мероприятие. Священное. И сводничество было бы последним, что у него должно быть на уме.

— Как ты думаешь, Гидеон будет просить тебя остаться в Секторе 1?

Прошло почти двадцать секунд напряженного молчания, прежде чем Эшвин кивнул.

— Большинство лидеров Сектора сделали бы это. Я — грозный союзник.

То, что хотел Гидеон, и то, что позволила бы База — разные вещи.

— Не захочет ли командование вернуть тебя обратно? Сейчас, когда дезертиры уничтожены?

— Ты их знаешь. Как ты думаешь, что бы они ответили, если бы я сказал им, что Гидеон Риос хочет, чтобы я остался в его поместье?

Они бы не упустили возможность сформировать альянс. Они не могли позволить себе упустить такой шанс, не сейчас, когда Гидеон имел доступ к другим лидерам Секторов и ко всей их информации, важной или нет.

— Я думаю, что… — Кора немного помялась, прежде чем решительно продолжить, — они бы ожидали результат инвестиций своих ресурсов. И это может быть опасным для тебя.

Его брови чуть заметно изогнулись в иронии.

— Если я покину Сектор 1, они могут дать мне еще более неприятное назначение. Это моя жизнь, Koрa. Это моя работа.

Это была та часть, которая пугала ее больше всего.

— Это твоя работа, — согласилась девушка. — Вопрос в том, насколько хорошо ты ее делаешь?

— Я использовал краденую технологию беспилотников и разоблачил нашу систему отслеживания изотопов перед заместителем Гидеона Риоса. — Малхотра усмехнулся. — До сих пор, кажется, я не сделал ничего хорошего.

Еще одна натянутая, пустая улыбка. Кора вздрогнула, чуть не выронив зажим.

— Ты не сделаешь ничего такого, что причинит им боль. Обещай мне, Эшвин!

Усмешка исчезла. На этот раз, мужчина поднял руку и, обхватив мозолистыми и шероховатыми пальцами теплую щеку Коры, мягко погладил ее кожу.

— Их боль причинит тебе страдания. Ты должна верить, что я приложу все усилия, чтобы избежать этого, в том числе измены. Снова.

Кора потерлась щекой об его руку, испытывая потребность в ласке, прежде чем спохватилась.

— Спасибо.

— Не благодари меня. — Его большой палец прочертил маленький, дрожащий круг на щеке девушки. — Я не хороший человек, Koрa. И ты не должна быть благодарной за то, что я не причиню тебе вреда.