Римма оказалась здоровой девахой, этакой "кровь с молоком". Волосы ее были кудрявыми, но коротко стриженными, средне-русого цвета. Странная фигура: узкие бедра, широкие плечи, короткие, кривенькие ножки, пивное пузо. Стукнуло девушке где-то тридцать пять лет, а она ни дня не работала. На фото, которое украшало баночки питания для малышей, она изображена где-то двадцати семилетней. За столом Римма не сводила глаз с Богдана. После ужина подошла к нему и пригласила на прогулку.

– Простите, но...
– начал было юноша, пытаясь придумать вежливую отговорку, но мать перебила его:

– Ну, конечно! Конечно! Погуляйте, мои дорогие!

– Да-да!
– умиляясь, вторила ей Авдотья, и, когда никто не слышал, прошептала своему мужу на ухо: "Может, поженятся, и она свалит наконец-то с моей шеи!". На что Игнатий возмутился, тоже шепотом, что, мол, не позволит ей обижать кровиночку, его любимую младшую доченьку.

Меж тем Римма и Богдан прогулочным шагом направились к набережной. По озерной глади плавал маленький узорчатый домик для птиц, на крыше которого сидела большая, жирная ворона. Из-за того, что лебедя крайне редко можно встретить, земляне пытались окружить романтическим ореолом помоечных птиц.

– Чем ты увлекаешься?
– спросила Римма своего прекрасного спутника, от которого уже теперь начала терять голову.

– Я люблю детей, мне нравится читать романы о любви, рисовать, цветы, музыку, лошадей... Да много чего! А ты?

– О! Я свободный художник!

– Это как?

– Ну... !
– протянула она и взглянула на юношу.
– Это свобода в творчестве! Ну, еще я участвовала в гонках на тракторах. У меня столько кубков!

– Как интересно!
– искренне восхитился Богдаша, чей восторг заставил Римму раздуться от гордости.

– Я тоже люблю рисовать, - продолжала девушка.
– Хожу в художественную школу. В юности училась на юриста, но бросила - это не мое. Работать я не люблю. Хочу сейчас податься режиссуру. Хочу нести правду людям!

– Режиссура - наверное, очень интересно!

– Да! Я пыталась быть актрисой, но это так...так скручивает крылья! Мне пророчили большое будущее, как в кино, так и в театре! Но...Не люблю я, когда мной командуют! Не выношу давления на свою свободолюбивую, творческую личность!

Какое-то время они шли молча. Многие проходящие мимо женщины завистливо косились на Римму. Обогнув набережную, молодые люди присели на скамейку. Девушка достала из кармана семечки, предложила их юноше, но тот отказался. Сказав, что это их, огородные, начала бросать воронам. Вороны не прилетели - наверное, они спали.

– А...можно я тебя поцелую уже?
– неожиданно спросила Богдана Римма, почесав затылок.

– Что?
– изумился юноша.

– В губы, - уточнила спутница.

– Что это за наглость?! Мы и дня не знакомы!

Богдан соскочил со скамейки. Девушка взглянула на него снизу вверх: он был возмущен.

– Прости, но у нас в деревне все хотят со мной целоваться...

– Чего-то мне с трудом в это верится. Я пошел домой!

– Но Богдан!
– она кинулась за ним.

* * *

Родители встретили их восклицаниями:

– Чего это так рано?!

Богдан молча убежал в свою комнату, внуки Авдотьи кинулись за ним, с воплями: "Мой! Мой! Нет, мой!" (когда молодые люди ушли, они начали спорить, кому из них он первым станет дядей). За ними сорвалась Галя.

А Авдотья строго взглянула на свою дочку:

– Что ты ему сморозила?

– Целоваться не хочет...

– Ну, и правильно!
– воскликнула Ксения, - Вы же не на свидании!

– Эх, ты, дура набитая!
– возмутилась Авдотья, и аж рукава начала засучивать, словно бы желая одарить дочку затрещиной, как заметила строгий взгляд мужа и медленно опустила руку.
– Ууух! Сколько раз тебя учить, чтобы думала прежде чем варежку открывать?!

Глава 8

Встреча в ночном клубе

Две бедно одетые девушки караулили у входа в дорогой ночной клуб.

– Да не пустят нас туда... Пошли! Не станем нарываться!
– шипела одна другой.

– Пройдем!
– ободряюще улыбнулась подруга и, кажется, что-то заметив, схватила ее за руку и потащила с собой.
– Идем!

Охранницы на крыльце поменялись. И когда ушла Карина-качок, на ее место встала Элла. Не качок. Проверяя паспорта и пригласительные билеты, она пропускала гостей клуба. И тут к ней, обогнув толпу, подбежали две девушки, внешний вид, которых никак не соответствовал этому заведению. Одна улыбалась, вторая словно бы пряталась за подругой.