Шрифт:
– Миссис Карвальо, – сказал он, подходя к койке. – Вы отлично выглядите…
Женщина прервала его слабым голосом:
– Если ты не женишься на моей внучке, я умру…
– Вовэ! – воскликнула Марисоль. – Ты же не серьезно сейчас!
Женщина положила руку на лоб.
– Какая слабость. Мне плохо…
Встревоженный, Эссейл бросился к двери.
– Мэм! Я позову…
– Чепуха! – Марисоль уперлась руками в бедра. – Почему, в таком случае, молчит оборудование?
Миссис Карвальо, казалось, возмутилась такой логике и опустила руку.
– Мусор, оно не работает!
– Прекрати уже…
Бабушка Марисоль посмотрела на Эссейла.
– Я должна знать, что о моей внучке позаботятся, и я выбрала тебя…
– Так, хватит. – Марисоль вскинула руки. – Мы уходим…
Эссейл подошел к койке и взял руку женщины. Посмотрев ей в глаза, он сказал тихо:
– Я не заслуживаю ее. Вы должны это понимать.
Миссис Карвальо улыбнулась так широко, что ее лицо засияло красотой, которой она обладала в молодости.
– Поэтому я тебя и выбрала. Ты осознаешь, что она лучшая.
– Она – все для меня. Она – целый мир.
– Ты радуешь меня. Я посплю. Хороший ты мужчина.
Когда ее глаза начали закрываться, Эссейл потер пальцем морщинистую кожу на руке. Кости располагались слишком близко к дерме, напоминая, что эта женщина, присутствующая в его жизни… и жизни Марисоль… смертна.
– Меня нельзя назвать хорошим, – прошептал он. – Вовсе нет.
– Богу виднее, – пробормотала Миссис Карвальо.
Когда женщина протянула свободную руку, очевидно, подзывая Марисоль, та подошла не сразу. Но потом она тоже взяла ее руку, и они оба были соединены хрупкой, сильной женщиной, лежавшей на кровати.
В повисшем молчании Эссейл с ужасом смотрел на Марисоль. Она смотрела на бабушку с грустным и серьезным выражением.
Что, черт возьми, мне сейчас делать? – гадал он.
Глава 46
Куин едва успел вернуть их в особняк Братства, прежде чем ранние, поджаривающие зад рассветные лучи полились с неба. В ту секунду, когда Брат ударил по тормозам фургона скорой помощи, Вишес открыл боковую дверь и, выпрыгнув наружу, протянул руку, чтобы помочь выбраться своей Джейн. Она приняла ее, хотя и не нуждалась в помощи, но было невероятно клево – сделать ей приятное хотя бы таким способом.
Закрыв двери, все трое подошли к входу и ступили в вестибюль. Как только он повернул лицо к камере, открылась внутренняя дверь, и Бэт впустила их в дом.
– Ребята, вы едва успели, – сказала Королева. – Мы волновались. Проходите в столовую.
Остальные Братья, что были в клинике Хэйверса, дематериализовались домой, но Ви захотел подстраховать Куина на обратном пути. И он не возражал против того, чтобы немного расслабиться.
Некоторые ночи выдаются невероятно длинными.
Другие же – откровенно адскими.
Бэт и Куин отправились в переполненную столовую, Ви же немного отстал.
– Хочешь что–нибудь съесть?
Джейн посмотрела через элегантную арку на изысканный сервированный стол и расправила плечи.
– Конечно.
Когда она шагнула в направлении столовой, он поймал ее за руку и посмотрел в ярко–зеленые глаза.
– Скажи мне, что ты хочешь на самом деле. По–честному.
– У меня нет сил, – она, казалось, совсем пала духом. – Но я боюсь признаться в этом, потому что... ну, я просто не хочу, чтобы ты решил, что это откат к…
Рванув к ней, Вишес сжал ее в объятьях.
– Я провожу тебя в Яму. И накормлю соевым соусом с кетчупом. Это будет самое офигенное блюдо, которое ты когда–либо пробовала.
Джейн засмеялась.
– Знаешь, я физически ощущаю, что у меня понижен уровень глутомата натрия в организме.
– Вообще–то, я солгал по поводу соевого соуса. Я позвоню Фритцу, попрошу его принести нас немного еды, окей?
Джейн расслабилась в его объятиях, и ему нравилось ощущать ее тело в своих руках.
– Звучит идеально. Я всех люблю, просто... я сейчас не настроена на разговоры, но не хочу показаться невежливой.
– Я буду рядом.
Чувствуя себя непоколебимым, словно гора, со своей женщиной в объятьях, Ви пересек величественное цветастое фойе, направляя их к потайной двери под главной лестницей. Они спустились в подземный туннель, и связанный мужчина в нем вырвался на свободу, защитные инстинкты и установки стали для него той твердью под ногами, которую он не ощущал уже долгое время. Даже топот его тяжелых ног по бетонному полу звучал иначе, а его сознание в этот момент было острым, как лазерный луч.