– Сейчас мы прорабатываем все версии.

Она положила руку на его предплечье.

– Прошу, вы сообщите мне, если что–нибудь выясните?

– Разумеется, мэм. – Он мрачно кивнул. – Даю вам слово.

Когда солнце начало опускаться за горизонт Колдвелла, и пробки наполнили городские улицы и выезды на шоссе, Джо Эрли сидела за своим рабочим столом в «Колдвелл Курьер Жорнал», стиснув пальцами голову, раскалывающуюся от мигрени.

Так же аккуратно прикасаешься к бомбе с ударным детонатором, оберегая ее от любых потрясений.

Головные боли мучали ее последние пару недель, и с каждым разом они становились интенсивней. Конкретно эта мигрень вывела ее на принципиально новый уровень агонии, с чувствительностью к свету, давлением в основании шеи и подступающей тошнотой – святая троица, без которой она бы обошлась с превеликой радостью.

Закрыв глаза, Джо пришла к выводу: как бы она не гордилась своей логикой, сейчас становилось очевидно, что у нее опухоль.

Или, как говорил Арнольд Шварценеггер в «Детсадовском полицейском» [81] , апхуль.

Отбрасывая шутки, может, дело в перенапряжении глаз? С тех пор, как она устроилась на должность контент–редактора сайта «ККЖ», она проводила много времени перед экраном. Работая администратором в риэлтерском агентстве, она занималась составлением расписания и решением разных вопросов, однако новая должность предполагала только компьютерную работу…

– Как насчет «Мотрина»?

Когда знакомый мужской голос проник в ее уши, как нож для колки льда, она почти сказала говорящему, чтобы он выключил Паваротти [82] . Но возникло ощущение, что все же дело в ней, а не в мужчине.

Открыв глаза, Д посмотрела на серьезное хипстерское лицо Билла Эллиота.

– Боги, эту мигрень ничем не снимешь.

– Может, стоит проверить диоптрии?

– Я не ношу очки.

– Так, может, нужно?

Да, благодаря Биллу она получила эту работу, он и его жена Лидия открыли для нее двери своего дома, хотя им было чуть за тридцать. С другой стороны, брак и ипотека разделяют возрастные группы сильнее, чем разница в несколько лет.

Это как сравнивать одиннадцатилетнего, только вступившего в пубертатный возраст, и четырнадцатилетнего, который уже идет на первое свидание.

Пропасть.

– Я запишусь на прием. – Откинувшись на спинку, она размяла плечи. – Ты уходишь на весь день?

– Почти. Ты хочешь проверить тот склад со мной или нет?

– Я бы с радостью. – Джо посмотрела на монитор… а потом опустила взгляд на стол, когда боль в голове усилилась. – Но я не в состоянии куда–либо выходить.

– Трой, наверное, тоже будет.

– Жаль, что я не смогу.

Билл накинул пальто, а потом повязал сверху красный шарф.

– Дай знать, если нужно что–нибудь?

– Обязательно. И позвони, если обнаружишь что–нибудь на том складе.

– Заметано. – Он улыбнулся. – Надеюсь, тебе полегчает.

Когда парень вышел, Джо поднялась на ноги и осмотрелась по сторонам. Открытое пространство отдела новостей было практически пустым, телефоны молчали, народ оставил свои кабинки, и жизнь замерла.

Как день мог пролететь так незаметно? – гадала она, направляясь в дамскую комнату в дальнем углу.

Главный офис «Колдвелл Курьер Жорнал» недавно пережил глобальный ремонт… по крайней мере, об этом не преминул заявить абсолютно каждый репортер, повстречавшийся ей на пути в ее первый рабочий день. Многоэтажное кирпичное здание, в котором газета располагалась с 1902 года, пережила капитальный ремонт, по мнению персоналу, не сильно в нем и нуждаясь.

Как и большая часть ежедневных изданий в средних городах, «ККЖ» медленно умирал, объем страниц и доход от рекламы снижался, публикаций становилось меньше. Газетный разворот был посвящен новостям США, а не событиям Колдвелла. Только за прошлый год из газеты ушло два старших редактора, семь репортеров и все три корректора, и ремонт был выполнен так, чтобы пропорционально сократить занимаемую площадь отдела новостей, а освобожденное место сдали стартап–компании в сфере ИТ.

В коллективе витала мрачная аура, и чудо, что Джо в принципе приняли в штат. Для ведения сайта им нужен был кто–то молодой на низкий оклад, и она подошла по всем пунктам. Степень по английской литературе, полученная в колледже «Уильямс» стала для них приятным бонусом, которым могли щегольнуть ее боссы, если вдруг у них спросят, а кто вообще работает в их газете. Чего, конечно же, не произойдет.

Она пересекла помещение с мыслью, что дизайнеры, по крайней мере, могли бы выбрать цвет порадостнее серого. Да, это цвет десятилетия, но учитывая сокращения персонала и ауру одной–ногой–в–могиле, когда тебя окружает ковролин цвета асфальта, рабочие кабинки цвета старой овсянки и стены оттенка трупа, оставленного на морозе, это только усугубляет депрессию.