– Можно взять тебя за руку?
– попросил он.

Но быстро почувствовал, что вцепился в ее руку и сжал ее очень сильно. Он ослабил хватку, но потом взялся за ее руку обеими руками. Очень старался контролировать силу. Было очень тяжело и жутко. Он представил себе, как двигался бы в этом, если бы принимал все реакции и понимание про них сходу. Сколько бы он хватал за сессию. Ему было жутко.

<...>

М. сказала, что осталось десять минут и глубоко они уже не пойдут.

Он испытал жесточайшее разочарование и обиду, которые не мог сдержать. У них уже была неожиданная отмена неделю назад, а перед тем был ощутимый перерыв, и у Лу накопилось изрядно интереса и напряжения. Он надеялся, что вот сегодня... но - нет. Он сказал: мне очень важно знать, я давно хочу про это, а сам не могу туда ходить.

<...>

М. спросила, что ему дает рамка сессии.

Лу сказал, что так может верить получаемой информации. Они всё делают "по науке". Это настоящее.

– А сам ты просто фантазируешь?- спросила М.

– Да, сам я фантазирую, а здесь все серьезно.

Записки сумасшедшего: Всё ближе...

Вторник, 29 октября 2013

Думал, засыпая ... что из нас троих я был самый защищенный.

Наверное, это чувство вины. И еще стыд. Что я тут ношусь со своими страданиями, когда я был профессионалом и максимально подготовлен к работе - и к такой работе тоже. А они. Мне нечем гордиться тут.

Потом, сквозь дрему, перед глазами потянулись строчки, написанные от руки. Я слишком был сосредоточен на разглядывании почерка, не прочитал, что там написано, но я запомнил, что почерк очень ровный и аккуратный, а верхние палочки у букв - t, d - петельками, узкими, но вполне заметными, и эта t такая смешная с перечеркнутой петелькой. Перечеркнутой наискось. Я проснулся и зачем-то повторил эту косую линию движением руки. Почему-то левой.

Кажется, это был мой почерк.

Пятница, 07 февраля 2014

Пытаюсь записать. Пока не получается.

Может, потом получится расслабиться и записать.

Я уже боюсь смотреть этот сериал, хотя, с другой стороны... А так - ну, сериал.

Партнер говорит, видимо, оно близко подошло, поэтому так легко зацепляется и такая сильная реакция.

На этот раз в серии была ситуация, что детективу угрожают убить его сына, если он не будет сотрудничать с мафией.

Я смотрел спокойно, когда серия закончилась, немного спустя, почувствовал резкое ухудшение самочувствия, стало трудно дышать и удерживать сознание.

Это углублялось. Потом - я не мог объяснить, как это, но было трудно быть. Дышать, жить. Существовать. Это все давалось с трудом. Чувство вины. Понимание, что уже ничего невозможно сделать для того, кем пытаются шантажировать. Для Кима. На самом деле не имеет значения, молчу я или говорю. Это ничего не изменит на самом деле. И это все равно невыносимо.

Продолжалось долго, пока я не смог назвать все это. В два приема, потому что говорить это трудно.

Потом быстро заснул.

... когда понял, что что-то подобное по интенсивности в течение двух недель в прошлом марте пытался пережить сам. И у меня даже получалось. Сейчас просто страшно, что организм не выдержит, вот физически тело не вынесет этого.

Расслабился, однако.

Харонавтика: "Его зовут Лу..."

Сессия N37, среда, 12 февраля 2014

В этой сессии они не пытались куда-то пойти, на что-то посмотреть. Просто разговаривали.

Лу говорил, что очень надеялся, что уже все, они добрались до выхода из ада, дальше уже будет легче. Но оказалось, что это не конец, а передышка. И она была слишком короткой. Это очень горько. Он не был к этому готов.

– Так и будет, - отвечала М.
– Слой за слоем. Легче и опять тяжелее. Снова и снова.

Он говорил: когда я выбираю продолжать эту работу, я выбираю не мучить себя, а выбираю лечить себя - и лечение тяжелое, да. Но я был болен. До того, как начал этот процесс, я страдал. И моему партнеру не было бы лучше, если бы я оставил все как есть. Я был намного слабее. Я был неустойчив. Травма и есть травма, а теперь я хоть лечусь.

Он говорил о том, как подействовал на него разговор с М., когда он позвонил ей на следующей день после очередного флэшбэка, когда было слишком тяжело. Он сказал ей тогда, что горе рвется наружу, но не может выйти, как гарпун; ему приходится проживать это тогда, когда оно случается, и столько времени, сколько оно длится. Это невозможно остановить и ускорить невозможно. Она сказала, что бывает такое, когда никто толком не может помочь, и сам ничего сделать не можешь, надо просто дать этому происходить и перенести это. Она сказала, что так бывает в родах.

И тогда то состояние "трудно быть" связалось у Лу с этими словами. Он стал думать, что такое это "трудно быть"? Может быть, это впечатления новорожденного? Или в процессе рождения? Он чувствовал, что в этом состоянии очень много невыносимости, но не мог сказать, какого она происхождения.

Он готов был решить, что это про рождение, и что этот факт тогда отменяет вообще все - вообще все про Вальпо, про Африку, про Хорхе и вообще.

Лу понимал, что это не так. Но на всякий случай спросил: может быть, все это - символическое переживание какого-то довербального опыта?