Ощущения говорили: ты влип, приятель. Никакой окситацин ни при чем. Я влюбился. Я любил Зарину. Сердце не верило в ее гибель. Здесь, окруженный сонмом красотулечек, за знакомство с которыми когда-то без раздумий отдал бы левую руку, я тосковал. По несбывшемуся.

Пока мысли гуляли, руки заканчивали сооружать сушилку: чистили от мелких веток длинные жерди, составляли треноги, на них прокидывались поперечины.

Царевны выставили часовых. Игра в камень-нож-лопух определила очередность заступления на охрану в каждой пятерке. Остальные ринулись к озеру стираться.

– Воды наберите во все шлемы, пока достаточно чистая! – крикнул я вдогонку.

– Куда ставить? – донеслось через несколько мгновений.

– Не на проходе. В углубления, чтоб не опрокинуть. – Краем глаза я глянул на озеро: зайдя в воду, ученицы постягивали штаны и приступили к стирке. Свисавшие до середины бедер рубашки поплыли полами по воде, доходившей до пояса.

Про меня все забыли. Правильно. Зачем командир, когда все хорошо. Я подошел к дежурившей на отшибе уныло глядевшей во тьму Антонине.

– Иди со всеми, я здесь вместо тебя посмотрю.

– С чего это? – ощетинилась она.

– Не хочу мешать.

Объяснение, что дело не в ней лично, успокоило дозорную, последовал благодарный кивок, и Антонина растворилась в ночи.

Светло было только у костра. Туда периодически подбегали царевны, лица суетливо крутились в поисках меня, вздернутые руки быстро накидывали постиранную вещь на обращенные к костру жерди, и босые ноги вновь уносили владелиц во тьму.

Шлеп, шлеп, – едва слышно. В мою сторону. Взнузданный мозг взревел сигнальной сиреной, пальцы схватились за гнук…

Отбой. Звук пришел со спины, от озера. Из темноты проявилась Варвара, в одной рубашке, постиранную вещь держа в руках.

– Так и подумала, что ты здесь.

– Поздравляю, гигант мысли.

Антонина в ее пятерке, обязана была доложить. Интересно, чего Варвара приперлась, и чем мне это грозит.

Не девка, а загляденье: высокая, крутобедрая, всюду налита тугой плотью. Под четкими крыльями бровей сверкают умом и чувствами чуть притопленые глаза – то ли серо-зеленые, то ли серо-голубые. Сейчас, во тьме, просто глубокие и блестящие. Крупноватый нос незаметен благодаря притягивающим внимание ямочкам на щеках и большому рту. За многообещающими губами вспыхивают бликами оттертые мелом зубы. Варвара отлично знала о своей привлекательности, но не знала, что не все клюют на холодную классическую красоту. Кроме ума и страстности в глазах хотелось видеть еще кое-что. Душу. Конкретнее: красивую душу. Красоту души. Иными словами, красота должна быть в основном внутри, а не снаружи. Но каждый судит обо всех по себе, оттого все проблемы в мире.

– Я не принесла дров.

Она повесила штаны на сук и замерла, скрестив руки.

– Ну, не принесла, и что? – не понял я. – Ах, да…

Даже сам забыл о стимуле, озвученном, чтоб подвигнуть девчушек-веселушек на общественно-полезные работы. Зря ей вспомнилось.

– Сама напросилась. Вставай к дереву.

Варвара еще не поняла, что меня злить опасно. Красиво вышагивая, ее длинные ноги прошествовали передо мной в указанное место, руки уперлись в ствол, а позвоночник изящно прогнулся. Спинка наклонилась, глаза томно прикрылись. Девушка опустила голову и замерла, выпукло выгнувшись в мою сторону. На лице расцвела предвкушающая улыбка.

– Накажи меня, воин, – проворковал манящий голос, обволакивающий, как паутина. – Докажи, что ты истинный командир.

Как фекалиями с чужого балкона. Уводит у подруги невестора? В любом случае – думает, что все парни одним миром мазаны. Фигушки.

Я отломил длинную тонкую ветвь. Хруст встревожил девушку:

– Ты чего удумал?

– Буду наказывать. Как обещал.

– С ума сошел?! – Варвара отпрянула и попыталась сбежать.

– Стоять!

Я успел перехватить отбивавшуюся сильную руку, которой все же далеко до моей.

– Отстань, дурак! – Варвара дергалась, извивалась змеей, но это не помогало. – Я не то имела в виду! Совсем крышей поехал?

– Обещал всыпать – всыплю, – объявил я, заламывая сопротивлявшуюся конечность назад.

Чуть не плачущий противник был повержен на колени.

Бессознательно я привел Варвару в одну из поз, у человолков выражавших покорность. В стае любая давно признала бы себя неправой и отправилась по своим делам. Но здесь не стая, здесь нужно победить не только физически.

– Совсем ни ума, ни фантазии?! – почти рыдала скрючившаяся девушка, силой уткнутая лицом в землю.

– Зато с совестью нормально, – парировал я, прижимая сверху коленом.

Готовый вырваться новый довод замер на девичьих губах – едва не высказанного, она проглотила его обратно. Тактика резко сменилась.

– Чапа, прости, – взмолилась Варвара. – Черт попутал.

Всегда у них так: то черт, то кто-то другой такой же виноват. Только не сами. Ангелы во плоти.

– Решай, – объявил я. – Одна плеть сейчас или пять потом, при народе, если сбежишь.