– У него был нервный срыв, - сказал Джуниор.
– И только.

– И только?
– хрюкнул Эдди.
– Блин, разве этого мало?
– Он вышел на проезжую часть, продолжая похлопывать ключом по ладони, и остановился примерно в десяти футах от Джуниора.
– Скажи своему старику, что это свободная страна. Скажи, что я могу ездить на своей тачке, когда захочу. Хоть днем, хоть ночью. И если ему нужны неприятности, пускай вызовет легавых еще разок. Скажи, что если ему нужны неприятности, я их ему обеспечу.

– Нервный срыв, - сказал Деннис и снова захохотал.
– Это просто другой способ сказать "псих", докажи?

– Вали отсюда!
– велел Эдди мальчику.
– Ну же, Балбес! Шевели поршнями!

– Дааа!
– присоединился Грег. И не удержался от очередного резкого выпада: - Бьюсь об заклад, мамаша у тебя тоже с приветом!

– ШЕВЕЛИСЬ!
– рявкнул Эдди, король квартала.

Джуниор продолжил путь, шагая в том же направлении, что и раньше - прочь от дома с вязом в пересохшем дворе и с крыльцом, с которого полосками отслаивалась краска. Ему послышался голос отца, и он вспомнил, как тот сидел перед теликом, строчил в желтом блокноте и говорил следующее: Знаешь, что такое "нервный срыв", Джуниор? Это то, что случается, когда одну половину времени твоя голова сосредоточена на работе, а вторую половину - работа сосредоточена у тебя в голове.

Шучу. Дошло?

Улыбнись, Джуниор.

Джуниор послушался.

– Тощий педик!
– гаркнул Деннис Хафнер в спину Джуниору. А Эдди Коннорс прокричал: - Это свободная страна! Передай ему это, слышь?

Знаешь, кого называют "нормальным человеком", Джуниор? Любого, кто еще не угодил в лапы мозгоправов.

Улыбнись, Джуниор.

Он двигался вдоль улицы, испяинанной солнечным светом и тенями; пальцы мальчика сжимали косточки в карманах брюк, и сердце его было темнее, чем кусок угля.

Однако в этот чудесный летний день он улыбался.

В следующем квартале Джуниор свернул направо. Впереди, мерцая в раскаленном воздухе, возвышался последний сохранившийся в этом предместье лесистый склон холма. Зеленый, густой, хранящий секреты. Это было прекрасное местечко. Туда-то он и направлялся.

Прежде чем Джуниор достиг конца улицы, откуда неровная тропа взбиралась вверх по косогору, за спиной послышался топот кроссовок по тротуару. Кто-то бежал. Первой мыслью было, что это Эдди Коннорс решил-таки погнаться за ним. Поэтому Джуниор обернулся лицом к нападавшему и попытался избежать расквашенного носа. Однако это оказался вовсе не Эдди Коннорс или не один из его дружков. Это был нескладный, хрупкий на вид мальчик с вьющимися каштановыми волосами и в очках; на лице у него сияла глупая ухмылка. На нем были надеты футболка, короткие штанишки, выставлявшие на показ худенькие ноги, черные носки и кроссовки. Он затормозил, едва не врезавшись в Джуниора, и выпалил:

– Привет, Джуниор! Я тебя вон оттуда заметил!
– Он показал на дом дальше по кварталу, стоявший рядом с тем перекрестком, где Джуниор свернул. Мальчик снова обратил к Джуниору свою дурацкую улыбку.
– Куда идешь?

– Куда надо, - ответил Джуниор и продолжил шагать в сторону склона.

– А можно с тобой?
– Уолли Манфред вприпрыжку побежал рядом. Ему было десять лет, очки увеличивали его большие голубые глаза, и он до зарезу нуждался в брекетах. Уолли Манфред представлялся Джуниору маленькой собачонкой, которая любит гоняться за машинами и преследовать незнакомых прохожих, напрашиваясь на ласки.
– Можно, а?

– Нет.

– Ну почему? Куда ты идешь?

– Иду и все. Катись домой, Уолли.

Уолли молчал. Топот кроссовок о тротуар говорил, что он все еще тащится по пятам. Джуниор не желал показывать ему тайное место. Тайное место принадлежало только ему.

– Иди домой, Уолли, - повторил Джуниор. До начало лесной тропы оставалось совсем немного.

– Ай, да ладно тебе!
– упорствовал Уолли, заступая Джуниору дорогу.
– Разреши мне пойти с тобой!

– Отвали.

– Вот захочу - и пойду!
– сказал Уолли с ноткой раздражения в голосе.

Джуниор остановился. Этого нельзя было допустить. Совсем нельзя.

– Уолли, дуй домой!– приказал он.
– Я серьезно!

Уолли тоже остановился; казалось, он вот-вот разрыдается. Джуниор знал, что Уолли живет с матерью в доме даже меньшем, чем у него. Год назад отец Уолли вышел купить пачку сигарет, да так и не вернулся. Ну, во всяком случае, так рассказывали. Джуниор слышал, как родители обсуждали это, думая, что он спит. У родителей имелись собственные секреты. Так же как и у детей.

– Я не шучу, - сказал Джуниор.
– Я не хочу, чтобы ты шел со мной.

Уолли просто смотрел на него, пока летнее солнце поджаривало их обоих.

– Иди донимай кого-нибудь другого, - сказал Джуниор.

Уолли сделал шаг назад. Глаза мальчика влажно блестели за стеклами очков.

– Почему я тебе не нравлюсь?
– спросил Уолли, и в голосе его слышалось что-то пугающее.

– Почему я всем не нравлюсь?

Джуниор прошел мимо, и продолжил путь в одиночестве.

– Вот ты мне нравишься!
– крикнул Уолли.
– Почему ты не хочешь дружить?