– Я, пожалуй, спущусь!

– Это отличная шутка. Давай, Уолли. Поднимайся.

Молчание. Джуниор ждал. А затем послышался шум - Уолли стал преодолевать оставшуюся часть подъема.

– Хороший мальчик.
– произнес Джуниор.
– Знаешь, кто такой "мальчик"? Это обтянутый кожей аппетит.

Уолли добрался до вершины цистерны. На его лице блестел пот, а очки сползли на кончик носа. Он дрожал, слезая со ступенек и выпрямляясь.

– Отсюда прекрасно виден Готэм-Сити, правда?
– Джуниор махнул рукой.

Уолли повернулся, чтобы посмотреть на город.

– Ух ты, - сказал он, стоя спиной к Джуниору.

Всего один толчок.

Шестьдесят футов до земли.

Оттащить Уолли в кусты. Спрятать. Кто, вообще, Уолли такой? Мелкое ничтожество, которому не стоило тайком пробираться к тайному месту. Один толчок - и тайное снова станет тайным. Однако Джуниор не шевелился. Затем Уолли обернулся и увидел открытый люк.

– А там что?
– спросил он.

И тут Джуниора осенило - словно вспышка ослепительного света в мозгу: ему стало предельно ясно, что требовалось делать.

– Хочешь посмотреть?
– спросил Джуниор, улыбаясь. Ему было холодно, несмотря на солнцепек; он дрожал, хотя чувствовал пот у себя на спине.

Уолли осторожно приблизился к люку и заглянул внутрь. Но там было темно, и он ничего не увидел.

– Даже не знаю.

– Я спущусь первым. У меня там есть фонарик. Хочешь посмотреть?

Уолли пожал плечами.

– Наверное.

– Просто медленно и спокойно спустись по лестнице, - уговаривал его Джуниор.
– Уолли, я ведь тебе нравлюсь, так?

– Ага.
– Уолли кивнул, не сводя глаз с открытого люка.

– Лезь за мной, - сказал Джуниор и, соскользнув в люк, стал спускаться по лесенке.

Через мгновение Уолли последовал за ним. Джуниор достиг дна и поднял принесенный из дому фонарик. Он не спешил включать его, и Уолли взволнованно спросил:

– А где свет?

– У меня. Давай, спускайся.

– Здесь так воняет. Да и жарко, к тому же.

– Нет, это не так, - сказал Джуниор.
– Все в норме.

Уолли ступил на пол цистерны. Его ладони нашарили руку Джуниора.

– Я ничего не вижу.

– Вот и свет, - сказал Джуниор и включил фонарик. Жар нарастал внутри его черепа, в висках пульсировала кровь.
– Глянь-ка на мои игрушки, - произнес он, поводя фонариком из стороны в сторону.
– Я их все сам сделал. Собственными руками.

Уолли хранил молчание.

К трубам над головой были привязаны куски проволоки. И на проволоке этой болтались кости.

Больше сотни костей. Конструкции из проволоки и маленьких скелетов - птицы, котята, щенки, бурундуки, белки, ящерицы, мыши, змеи и крысы. Джуниор не всех убивал сам. Многие трупики он подбирал во время своих долгих одиноких походов. Он убил лишь около сорока из них: котят, щенков и несколько птиц с перебитыми крыльями. Скелеты, однако, подверглись переделке - потребовались проволока и терпение. Остовы животных обрели новые причудливые формы, не имевшие сходства ни с чем, что когда-либо обитало на свете. Там были птицы с черепами котят и котята с крыльями, гибриды крыс со щенками, белки с клювами и другие твари, у которых было восемь ног, три головы и соединенные вместе, как у странных сиамских близнецов, грудные клетки - причудливые и ужасающие монстры, построенные воображением Джуниора. Здесь, на этой проволоке, висели порождения единственной страсти Джуниора, воодушевлявшей его и вызывавшей искреннюю улыбку, - Смерти.

– Думаю... мне лучше пойти домой, - произнес Уолли сдавленным голосом.

Джуниор вцепился в запястье мальчика и не отпускал.

– Я хотел, чтобы ты увидел мои игрушки, Уолли. Разве не классные?
– Он продолжал двигать фонариком, переходя с одного уродства на другое.
– Пришлось попотеть, чтобы сделать их. Тут, понимаешь ли, нужны ловкие руки.

– Мне надо домой, Джуниор! Ладно?

– Я поработал на славу, - сказал Джуниор.
– Сотворил то, что даже богу не по зубам.

– Джуниор, мне больно! Отпусти руку!

– Я ведь нравлюсь тебе, правда?
– спросил Джуниор, переводя луч фонарика с одного чудовища на другое.

– Да! Нравишься! Можно я пойду, а?

Джуниор тяжело сглотнул. Его лицо было влажным от пота, а сердце скакало галопом.

– Все, кому я нравлюсь, - сказал он, - ничегошеньки не стоят.

Он отпустил Уолли и поднял молоток, лежавший у подножия лестницы, рядом с катушкой проволоки, кусачками, клеем и банкой "Ржавоеда". Уолли подтянулся на первой перекладине лестницы, однако Джуниор оскалился и взмахнул молотком. И в тот момент, когда инструмент врезался в затылок Уолли Манфреда, Джуниора переполнила жгучая радость.

Уолли коротко вскрикнул и свалился с лестницы. Причудливые скелеты заплясали под порывом воздуха, поднятым его падением. На полу Уолли попытался встать на колени, и Джуниор секунду наблюдал за его попытками. Голова Уолли окрасилась красным.

Джуниор подумал об отце, лихорадочно строчащем шутки в желтом блокноте. Подумал о матери и о том, как она рыдала за стеной в те ночи, когда Джуниор запирал дверь своей комнаты.

Улыбнись, Джуниор.

УЛЫБНИСЬ, Я СКАЗАЛ!