После экзамена, как пишет биограф, Юрек Клюгер поблагодарил товарища. Кароль в ответ только понимающе улыбнулся.

Источники: G.F. Svidercoschi, Lettera ad un amico ebreo; D. O'Brien, The Hidden Pope; Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (воспоминание Антония Богдановича)

Вспоминает его подруга из Вадовице, Халина Круликевич-Квятковская: «Каким был Кароль Войтыла? Несомненно, он отличался от своих друзей, был особенным. Но что это означает? Трудно передать словами… Он всегда был весёлым, очень общительным. Первым утешал и в беде, и в болезни. Занимался спортом. Заносчивость была ему совершенно не свойственна. И в то же время всегда чувствовалось, что в нём существует какой-то свой мир, недосягаемый для нас особый образ мыслей, чувствовалось, что он человек глубоко религиозный, что знает и может сделать больше всех нас, что читает трудные философские книги, которые нам наскучили бы уже через несколько страниц, серьёзно занимается учёбой и не тратит ни одной минуты впустую… Пишет поэмы, стихи, философские пьесы, которые для нас слишком сложны. Когда с кем-нибудь разговаривает, внимательно слушает своего собеседника. И всегда, даже сегодня, в глазах его вспыхивают искорки то ли юмора, то ли иронии, но при этом он полон искреннего понимания и участия по отношению к человеку, с которым беседует. Журналисты часто задают вопрос, были ли у него недостатки. Не знаю. Мне они не известны. Без трёх минут восемь он пробегал через расположенную рядом с его домом рыночную площадь и в последнюю минуту перед началом занятий влетал в класс, встряхивая огромной растрёпанной копной густых, непослушных волос [3] .

Источник: Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (H. Kr'olikiewicz-Kwiatkowska, Wzrastanie)

Осенью 1938 года Кароль Войтыла поступил на отделение полонистики Ягеллонского университета.

«Последнюю скамью в главной аудитории, – пишет однокурсник Кароля Тадеуш Квятковский, – занимала компания так называемых «любителей изящной словесности», которая вела себя довольно бесцеремонно во время пространных речей преподавателей, прилагавших немалые усилия к тому, чтобы вызвать у нас интерес к учёбе. Войтыла садился ближе к кафедре и не участвовал в составлении шутливых двустиший, которые мы, дожидаясь окончания лекции, сочиняли «для поддержания духа». Эпиграммы и эпитафии касались преподавателей, сокурсников и, конечно же, Войтылы.

Вот пример этого творчества: «Тому студенту дать царство и коня, кто сможет понять лекции Пигоня», «Старший ассистент Казимеж Выка читает лекции на уровне «Пломыка» [4] , «Только посмотрите на Голуя – он всегда печален, словно туя».

Эти незамысловатые стишки забавляли нас во время лекций, казавшихся нам скучными и ненужными, – продолжает Квятковский. – Получая такую записку, Кароль пожимал плечами и поглядывал на нас с сожалением. А мы покатывались со смеху, глядя, как друзья подсовывали ему на лекциях всё новые и новые плоды нашего творчества: «Познакомьтесь с Лёлеком Войтылой: сдвинуть шар земной ему под силу».

Источник: Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (T. Kwiatkowski, Karol)

Рассказывает самый близкий друг Кароля Войтылы со студенческих лет, Юлиуш Кыдрыньский: «Кароль был таким собеседником, который всегда старался понять другого, он никогда не пытался навязать свое мнение. Мы, конечно, знали, что он глубоко верующий и воцерковленный католик. Но у нас в группе был Ж., всегда демонстрировавший свою религиозность (причём во многом ханжески), хотя на самом деле он вёл достаточно свободный образ жизни. Кароль же ничего не делал напоказ; он жил в соответствии со своей внутренней дисциплиной, очень строгой, но скрытой от посторонних глаз, – он не афишировал её.

Кажется, Кароля трудно было спровоцировать на негодование или вывести из себя. Пожалуй, он уже тогда умел всех понимать и всё прощать. Кароль держался так по отношению ко всем: никогда не делал различий между однокурсниками исходя из их убеждений и взглядов. Возможно, ему не нравились только отъявленные хулиганы, но с ними он дружбы не водил».

Источник: Mlodzie'ncze lata Karola Wojtyly: Wspomnienia (J. Kydry'nski, Pomazaniec z Krakowa)

Его близкие друзья по университету как-то прибили на дверях его комнаты в студенческом общежитии табличку: «Кароль Войтыла – начинающий святой».

Источник: Kalendarium zycia Karola Wojtyly (воспоминания Дануты Михаловской)

В студенческой среде университета также существовала атмосфера недоброжелательности по отношению к евреям.

Рассказывает Зофья Жарнецкая, однокурсница Кароля Войтылы: «Я помню, что Кароль Войтыла часто сопровождал Аню Вебер и исполнял по отношению к ней особую роль. Как я понимала тогда (так же я думаю и сейчас), он охранял её, еврейку, от возможной агрессии со стороны «вшехполяков» [5] . Его отношение ко «вшехпольской» молодёжи было негативным, и он этого не скрывал.

Мне кажется, среди студентов Кароль ничем особенным не выделялся, кроме смелой по тем временам заботы о подруге-еврейке. Он пользовался симпатией и признанием моих самых близких друзей. Спокойный, скромный, всегда очень бедно одетый, он производил впечатление деревенского парня, не имевшего опыта общения, но с характером, и очень отличался от несдержанных и самоуверенных студентов.

Источник: Kalendarium zycia Karola Wojtyly (воспоминания 3. Жарнецкой)

1 сентября 1939 года началась война. Университет закрыли. Кароль Войтыла, чтобы получить для себя и отца продовольственные карточки, а также уберечься от высылки на принудительные работы в Третий рейх, устроился на фабрику «Солвей», производящую соду. Сначала он попал в каменоломни, где ему приходилось разбивать известковые блоки. Там же он работал на узкоколейной железной дороге.

В каменоломне среди рабочих был уговор не помогать друг другу поднимать опрокинувшуюся вагонетку, потому что, пытаясь справиться с ней в одиночку, каждый из нас продлевал время отдыха своим товарищам. В результате мы делали меньше работы и для немцев – f"ur Sieg, для их победы. Все рабочие этот уговор выполняли, только «студент» Войтыла не мог выносить мучений своего товарища, поднимавшего вагончик, и всегда ему помогал.