После этого, Джорджия рассказала основную информацию о происшествии и дала данные своей страховки скучающему за столом клерку, который сказал подождать, кинув неопределенный жест в сторону пустых сидячих мест. Но у нее даже не было шанса направить Куинна к свободному стулу, когда появилась темноволосая девушка в костюме медвежонка с креслом-коляской для Шейна. Хоть бейдж, висящий на шее, идентифицировал ее как Бритни и подтверждал тот факт, что она из медперсонала, девушка не показалась Джорджии достаточно взрослой.

— Я просто собираюсь прогуляться с тобой вниз по коридору к рентгену, чтобы мы могли получить пару фотографий твоей руки, — объяснила Бритни Шейну.

Сын в панике посмотрел на маму. Джорджия смахнула прядь волос с его лба и постаралась не показать своего собственного беспокойства.

— Все в порядке, твои мама, брат и сестра тоже могу присоединиться к нам, — уверила его Бритни. — Так будет лучше?

Шейн кивнул.

Куинн яростно покачал головой.

— Я не хочу, чтобы Шейну делали рентген. Я хочу домой.

— Мы не можем пойти домой, пока доктор не посмотрит на руку твоего брата, — напомнила Джорджия сыну, поняв, что ее терпению заканчивалось. — А доктор не может увидеть, что происходит внутри его руки без рентгена.

— Ты можешь вылечить его, — настаивал Куинн. — Поцелуй его руку и ему полегчает, мамочка.

Джорджия почувствовала, как ком поднимался к ее горлу, потому что сын верил, что все так просто, и она может вылечить его, потому что всегда пыталась так сделать. Но они больше не малыши, и травму Шейна не вылечить прикосновением губ и повязкой.

Также как и тогда, когда их папа умер, Джорджия не могла сделать ничего, что бы облегчило их боль. Она ничего не могла сделать, чтобы вернуть им то, что они потеряли, или заполнить образовавшуюся пустоту в их жизни.

— К сожалению, на этот раз так не получится вылечить, — сказала она ему.

— А рентген... это больно? — спросил Шейн.

Бритни присела на корточки, так чтобы ее глаза находились на уровне глаз мальчика в кресле.

— Может быть, немножко больно, когда будем ставить твою руку в правильное положение, чтобы сфотографировать ее, — признала девушка. — Но это самый лучший способ выяснить, что делать дальше, чтобы твоя рука престала болеть.

После недолгих раздумий, Шейн кивнул.

— Ладно.

Бритни улыбнулась Шейну, потом повернулась к Куинну и оценила его взглядом.

— Сколько тебе лет?

— Четыре, — Куинн гордо поднял руку и показал число на пальчиках.

— М-м-м-м, — она сделала паузу, как будто раздумывала над чем-то очень важным. — Я не уверена, что это сработает.

— Что сработает? — сразу же спросил Куинн.

— Ну, в политике больницы указано, что детям до пяти лет не разрешается управлять креслом-коляской без специального водительского удостоверения, — сказала девушка. — У тебя есть права?

Куинн покачал головой. Бритни порылась в карманах своей рубашки и, наконец, вытащила маленький голубой бумажный листик.

— У меня здесь есть одно временное удостоверение, — сказала она ему, и Джорджия увидела напечатанные вдоль листика слова «ВРЕМЕННОЕ ВОДИТЕЛЬСКОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ НА КРЕСЛО-КОЛЯСКУ». — И я могу дать его тебе, если ты уверен, что сможешь катить кресло медленно и аккуратно вдоль коридора до рентгена.

— Я могу, — уверил Куинн.

Бритни посмотрела на Джорджию, которая кивнула в знак разрешения.

— Тогда, ладно. Но сначала мне надо вписать сюда твое имя.

— Куинн Рид.

Девушка сняла колпачок с ручки и аккуратно написала его имя.

— А дата?

Куинн посмотрел на маму с вопросом.

— Двадцать второе мая, — подсказала мать.

Бритни заполнила дату, потом надела колпачок на ручку и отдала «удостоверение» Куинну. Мальчик мгновение тщательно изучал бумажку, прежде чем осторожно засунул ее в карман джинсов и дотянулся до ручек кресла.

— Только одно предупреждение, — сказала ему Бритни. — Если ты въедешь во что-то или в кого-то, мне придется забрать удостоверение.

Куинн понимающе кивнул, и они тронулись в сторону рентгеновского кабинета.

* * *

Через двадцать минут Бритни направляла его в свободный процедурный кабинет с обещанием, что доктор Лэйтон скоро будет.

Минута превратилась в две, затем пять обернулись десятью. И Пиппа, которую уже было пора кормить, во всю мощь своих легких дала понять, что долго ждать не намерена.

К счастью, Куинн, казалось, смирился, что его брат не собирался внезапно умирать, прилег на больничную койку и закрыл глаза. Шейн все еще плакал, периодически всхлипывая. Джорджия вытащила Пиппу из переноски и усадила в твердое пластиковое креслице для младенцев.