– школа?.. – затаив дыхание, спросила я.

– Наверстаем… Считай это моим новогодним подарком… - И он посмотрел на меня внимательно и брезгливо.

Что это все могло значить, неизвестно. Может, каждый вечер придется отдаваться первому встречному? Или каждую ночь сносить истязания Павла? Или мучаться от его насмешек и придирок? Я старалась об этом не думать. Не всё ли равно теперь, пока этого всего ещё не случилось!

На мосту через реку образовалась большущая пробка. Я смотрела через тонированное стекло на мерцающие огни ночного города. Мне было интересно щуриться так, чтобы фонари и блестящие гирлянды расплывались, становясь крестообразными. Что-то забытое из детства…

Павел вздохнул и наклонил вниз зеркало заднего вида.

– Подними подол платья.

Я медленно начала подбирать струящуюся ткань, собирая в ладонь аккуратные складки. До колен… Открылись темные пятна сапог. Выше… Чулки с мелкой сеткой заблестели. Выше… Замерла.

– Поласкай себя.
– Он смотрел в зеркало, не отводя взгляда.

Раздвинув ноги, помедлила.

Машины впереди стояли и, казалось, двигаться не собирались.

Его внезапный интерес пробудил во мне волну желания, желания сoблазнять. Никаких таких чувств в стенах школы не возникало. Разве что с Алексом…

Приятный холoдок коснулся кружевных трусиков. Я небрежно провела по ним указательным пальцем. Затем, ерзая на кожаном сиденье, двумя руками спустила трусики вниз, осторожно переступая каблуками. Выдохнула и накрыла ладонью лоно, чтобы почувствовать тепло собственной руки. Закрыла глаза, почему-то представляя себя манекеном, стоящим в витрине дорогого бутика.

Открыв глаза, пристально посмотрела на Павла. Лица не видела,только сдержанно вздымалась грудь под распахнутым пальто. Жилистые пальцы поглаживали рычаг переключения скоростей, левая рука крепко сжимала руль.

Я подалась вперед, приложив ладонь к его губам, надавила слегка указательным пальцем,и он погрузился в мокрую пучину… глубже… глубже…

Он закрыл глаза, я это чувствовала. Втянул мой палец, слегка покусывая его зубами. Сладко. Сдержанно. Осторожно. Поворачивая голову в сторону, освободил мою руку. Я вернулась на сиденье, спустилась и прилегла. Круговыми движениями поводила по «цветку» и резко ввела палец внутрь. Прикусила губу, будто от неожиданности. Мурашки побежали по обнаженной коже спины, соприкасающейся с пушистым мато. Павел отвел взгляд от зеркала и слегка надавил на педаль газа. Я медленно вывела палец. Он резко нажал на тормоз. Опираясь другой рукой в переднее пассажирское сиденье, я снова до упора ввела. Дыхание сбилось. Стекла в машине запотели. Он хотел меня, но как-то особенно.

Поерзала, привстала, подобрала ноги, встала на колени, упираясь острыми каблуками в поскрипывающую кожу сиденья. Мешающий подол платья закусила зубами. Павел поднес руку к шее и ослабил галстук. Быстро метнул взгляд по боковым зеркалам. Задышал прерывисто, но сдержанно. Я застонала, раскачивая свой «утонувший» палец в стороны. Задержалась. Присела на ноги, выгнув спину. Вывела палец и нажала на пульсирующий «бутон».

– Давай… - хрипло попросил он.

Снова встала на колени. Он медленно надавил на газ. Тормоз! Хлопнула ладонью по лону. Вскрикнула! Газ. Круговые движения. Тормоз! Шлепок! Подалась вперед, и палец снова утонул. Наблюдая за реакцией Павла, я изнемогала. Лоно сладко хлюпало под моими пальцами… С губ срывались жаждущие слияния стоны… Наконец, низ живота свело! Волна поднялась до груди, затем к шее, коснулась кончикoв ушей, сконцентрировалась а лбу… И вместе с дыханием рухнула камнем вниз…

– Красиво… - хрипло похвалил Павел. – Это и была ты?

Стало совершенно наплевать на все. И я тихо улеглась на сиденье. Казалось, весь груз, копившийся многие месяцы, сейчас свалился с моих плеч. Белая пушистая кошечка где-то внутри замурлыкала от полученного удовольствия. Почему такого не было раньше? Навернoе, потому, что теперь я хотела этого сама. Павел лишь подтолкнул, но не вмешивался, не заставлял, не участвовал, лишь наблюдал.

Движение восстановилось. Мы медленно объехали аварию и устремились дальше.

Ресторан находился на окраине города. Здание было выполнено так, будто на него смотришь через кривое зеркало : окна кривые, неправильной геометрической формы, крыша сползающая, словно сделана из тающего мороженого, растекающееся крыльцо. Но самое шокирующее было то, что здание казалось пылающим. Приглядевшись внимательно, я поняла, такой эффект дает подсветка.

– Ну, что? Сможешь войти в горящую избу? – усмехнулся Павел.

– Потрясающе…

Припарковавшись, он вышел из машины. Обойдя её кругом, открыл мне дверь и подал руку.

– Я все еще без трусиков… - смущенно проговорила я.

– Тем лучше! – шепнул он мне на ухо и, осторожно проведя рукой по моей спине, закрыл дверцу автомобиля.

Мы устремились в «горящее» здание.

Судя по всему, опоздали. Презентация картин уже началась. В приглушенном синем свете утопали многочисленные столики и диванчики. Нас сразу проводили до забронированного Павлом стола. На небольшой сцене в ярком освещении представлена была одна картина pазмером с окно в нашей комнате. Рядом, словно соловей, заливался красочными описаниями автор этой работы. Он рассказывал о Музе, заставившей раскрыться сей светлый образ в его голове и растворившейся на белых простынях в голубой дымке наступающего утра.