– Вы вообще знаете, что такое ненависть?
– голос его звучал так серьезно, что я оторопела.
– Вы видели ее? Вы хоть раз бывали с ней наедине? С ненавистью? Или видели ее хоть краем глаза? Ненависть - ледяная, острая, как лезвие. Она причиняет нестерпимую боль. Неужели я хоть раз сделал Вам больно?
– в голосе его зазвенел металл.

– Конечно! Склеенный рот, огромные уши...

– Это неудобства!
– закричал он, и если бы не оглушающая музыка, его сейчас услышали бы все. Но тут же голос его стих, дрожа от негодования - Это не боль!
– и тут я увидела, как глаза его наполнились такой тоской, что у меня по спине пробежал холодок.
– Ты не знаешь, что такое боль! Ты даже и представить себе ее не можешь...
– он смотрел на меня так, словно я знала, должна была знать, о чем он. Я смотрела, как его лицо искажает отчаянье, гнев, сдерживаемый внутри, но вырвавшийся, и теперь рвавший его на мелкие куски.

– Боже мой, что с Вами?
– тихо промямлила я, и протянула к нему руку. Он бросил на нее огненный взгляд, и я отдернула ее, словно это и был огонь. И это будто бы привело его в чувство, как пощечина. Мгновение - и он снова стал невозмутим, холоден и смотрел на меня, как на пустое место, и лишь тяжелое, быстрое дыхание все еще выдавало в нем ярость, вскипевшую в нем несколько секунд назад.

– Дай Вам Бог, никогда не узнать, что такое ненависть. Особенно, к самому себе. – а потом, после секундной паузы, добавил - Пили бы вы лучше белое вино.

Он бесшумно обошел меня и скрылся в толпе людей. Я обернулась и посмотрела, как его скрывает людской океан, а в голове моей все еще звенело его "ты".

Снова грянула веселая музыка и народ, хлопая в ладоши и выкрикивая слова совершенно незнакомой мне песни, снова пустился в пляс. Я все еще пребывала в ступоре, и несмотря на то, что песня была очень весёлой, мне танцевать совершенно не хотелось. Я подошла к столу с напитками, посмотрела на холодные, запотевшие бокалы и взяла один из них. Белое вино тоже было превосходным.

Я видела его среди толпы и как ни старалась, уже не могла отвести от него глаз. Сам он не танцевал, но тщательно следил, чтобы всем было хорошо. Одним взмахом руки он наполнял опустевшие бокалы, откуда ни возьмись появлялись стулья для тех, кто уставал, и никто не оставался в стороне. Каждому, кому приходилось хоть на секунду заскучать, он уделял внимание.

Ко мне подлетела Ирма, раскрасневшаяся от танцев. Она была великолепна. Маленькие прядки кудрявых волос выпали из ее пучка, и она ловко поправляла их, делая это так, словно танцевала.

– Зайчик мой, я тебя потеряла.
– она тяжело дышала. Улыбка на ее лице была такой заразительной, что я забыла обо всем, что только что произошло. Она что-то болтала о мужчине неземной красоты с шикарным басом, в которого она позволила себе немножечко влюбиться.

– А можно так? Влюбиться немножечко?

– Конечно можно, родная. Можно все, чего захочет твое сердце. По крайней мере, сегодня.
– она подмигнула мне. А в следующие пять минут произошло то, чего никто не ожидал. Думаю, даже Граф, иначе он не допустил бы этого.

Из толпы показалась девушка, на вид лет восемнадцати, очень хорошенькая. Беленькая с прозрачными голубыми глазами, она походила на куклу. Она увидела нас с Ирмой, и в первое мгновенье слегка замешкалась. Она смотрела на Ирму, словно не решаясь подойти. Она долго присматривалась к ней, а потом подошла к нам, извиняясь, что отвлекает нас от общения. Ирма, румяная, помолодевшая лет на двадцать, улыбалась ей так обаятельно, что девушка едва подбирала слова.

– Меня Ира зовут.
– сказал она, глядя на Ирму во все глаза.

– Здравствуй, милая. Нравится тебе здесь?

– Очень. Все так весело и... Граф. Очень красивый.

– Это верно, моя хорошая, - засмеялась Ирма.
– Он у нас красавец. Правда, Лера?

Я лишь кивнула, потому что предчувствие чего-то нехорошего зашевелилось внутри меня, как змея. А девушка тем временем продолжила.

– Покажется странным, но я Вас знаю.
– сказала она Ирме.

Ирма посмотрела на нее удивленно.
– Ну конечно, ты меня знаешь. Здесь все знают друг друга.

– Нет, нет.
– настаивала девушка.
– На балу я первый раз. Меня дедушка взял с собой только в этом году. Я знала Вас еще до этого. Видела, если быть точной.

Тут я заволновалась. Сама еще не понимала - отчего, но волнение мое скрутилось во мне в тугую пружину. Я увидела, как брови Ирмы удивленно ползут наверх, а взгляд стал любопытным. Я поняла голову и отыскала в толпе Графа. Он разговаривал с компанией взрослых мужчин. Я в отчаянии взмолилась, чтобы он посмотрел на меня, и, удивительно, но в следующую секунду он повернулся и встретился глазами со мной. Не знаю, что это было - телепатия или шестое чувство, но увидев мои глаза, он извинился перед своими собеседниками, и, стараясь ничем не привлекать к себе внимания, ринулся к нам через весь зал.