– Про... Простите...
– захлебывалась я - Я... Я... Я сейчас... успо... успокоюсь...
– ревела я, продолжая заходиться плачем.

Не то, чтобы я сильно нуждалась в словах поддержки и сочувствия, но каменное молчание моей собеседницы уж слишком сильно контрастировало с огнем, бушевавшим внутри меня. Наконец, одиночество и страх вышли со слезами, и мне стало легче. Тяжело вздохнув, я окончательно взяла себя в руки.

– Простите.
– на меня навалилась усталость и чувство стыда. – Я, обычно, не такая плаксивая.

– Да ладно. Я часто смотрю, как тут рыдают. Я уже привыкла.

– Да? Так значит, я не первая, кто льет слезы на глазах у почтенной публики?

– И не последняя.

Мы замолчали. Неловкую тишину приятно заполнял шум воды и стрекот сверчков. Она заговорила первая.

– Я сейчас скажу то, что тебе, судя по твоим рассказам, не очень понравится, но сделать нужно именно то, что я скажу. Поняла?

– Пока не очень.

– Сейчас поймешь. Тебе нужно забыть и Влада и, тем более, мальчика-тень. Им ты сейчас ничем не сможешь помочь. Помогать нужно Графу.

– Графу? А чего ему помогать - то?

– Ты этого не видишь, не понимаешь, но ему очень нужна твоя помощь.

– Да он не нуждается вообще ни в чьей помощи!

– Найди его любимую. Найди ту, которую он всем сердцем любит, и верни ее ему. И тогда все встанет на свои места. Каждый получит свое, головоломка соберется, и ты отправишься домой. А если все сделаешь правильно, то и еще кое-кого заберешь.

– Вы знаете, откуда я?

– Ну конечно!

– Кого? Какая головоломка? Я не понимаю, о чем Вы? О какой любимой идет речь, если...

– О девушке, которую он всем сердцем любит. Он всю жизнь ищет ее.

Надо сказать, меня что-то неприятно кольнуло в самое сердце. Не сильно, но ощутимо. В общем-то, какое мне дело? Но, судя по всему, меня это все же задело. Удивительно и довольно неприятно.

– Он был у Вас?

– Да. Он искал ее, и приходил не только ко мне. Он тогда меня не послушал, сделал по - своему и сделал несчастным не только себя, но и ее.

– Кого - ее? Любимую?

– Исправь то, что он натворил, и ты сделаешь счастливыми сразу нескольких.

– Я вообще перестала что-то понимать.

– Просто сделай так, как я говорю! Не спорь. Я вижу будущее, я знаю, что будет...

– Так скажите мне, где она! Где мне ее искать?

– Не могу.

– Почему!?

– Да потому, что слишком много знать иногда хуже, чем не знать ничего вообще. Все сложится, если мысли твои будут чисты, если разум не будет затуманен. Порой не знать - величайший дар, который я могу дать. Все приходят ко мне, чтобы узнать, а иногда знать не нужно. Иногда нужно слепо идти, не видя, но веря! Понимаешь? Нить судьбы тянется, связывается и переплетается, я не могу вмешиваться. Но я могу указать направление. Чаще всего мой дар тратится на самое сложное - невмешательство. Я вижу будущее, я точно знаю, что будет, и ИМЕННО ПОЭТОМУ я прошу довериться мне.

Я молчала. Вот уж кому-кому, а Графу помогать мне захотелось в самую последнюю очередь, и уж совсем сомнительным мне казалось то, что я буду искать человека, в то время как Волшебница прекрасно знает, где этот человек. Странно было услышать, что существует на свете девушка, которую он любит и ищет всю жизнь. Ведь этой ночью… Что все это значило? Улыбки, подмигивания, танец… Я почувствовала себя обманутой. И вроде бы, никто никого не обманул, ведь никто ничего не обещал, но… То, что слегка кольнуло меня прежде, хорошенько дало о себе знать снова, и на этот раз было больно. Все было таким странным, таким… личным. Очевидно, прочитав все это на моем лице, Волшебница заговорила, грустно и тихо.

– Когда Граф приходил ко мне за помощью, он так же, как и ты, услышал то, чего не хотел слышать. Но, вопреки моим словам, он сделал по-своему. Гордыня, гнев и отчаянье затуманили его разум, и он не послушал меня. Получив, как ему казалось, то, что сделает его счастливым, он стал заложником в собственном замке, потому что Фос ждет его снаружи. Знаешь, Фос ведь охотится именно за ним. Он ждет его. И получается, что он пришел ко мне за свободой, а получил тюрьму.

– Не понимаю, каким образом Фос и его любимая связаны?

– Меньше вопросов.
– она вздохнула и добавила.
– Я устала убеждать людей, что они - не центр мироздания, и что им нужно лишь идти за своей судьбой, задавая как можно меньше вопросов.

Мы снова замолчали. Я не видела ее лица, но ее голос, его интонации, давали мне все, что нужно было знать. Странно, но теперь я совершенно спокойно могу вообразить, как люди годами общаются, не видя друг друга. Сейчас не пишут писем, не звонят по заказному межгороду. Сейчас люди так просто могут поговорить друг с другом, что это обесценивает это самое общение, поэтому, наверное, так сложно представить себе, что оно может быть таким разным. Сейчас я прекрасно видела лицо Волшебницы – уставшее, задумчивое, обязательно красивое, с залегшей морщинкой на переносице, тонким, острым носом и глубокими, умными глазами, никогда не глядящими на тебя дольше минуты, немного скучающими, чуточку хитрыми. Удивительно, как много может рассказать о нас один только голос.