Под огромными крыльями солнечного золота струился ветер. Он стремительно утекал, как горная река, мчался, как обезумевший табун лошадей, разрывал пространство со свистом молнии. Раннее утро встречало жаркими поцелуями дочь богов, парящую в небесах. И даже ее собственные крики не нарушали идиллию просыпающейся природы.

– Рейлашшш! – раздалось злое из золотой пасти, вырывая вместе с дыханием вспышку пламени.

Мощные черные когти, блеском напоминающие обсидиан, вонзились ей в спину.

– Хеширае варрис, – низко прорычал дракон цвета ночи.

Он вцепился ей в спину, оставляя глубокие царапины. Королева начала терять управление. Ярость вспыхнула в ней, как тысяча солнц. Она развернулась в полете спиной вниз, рискуя упасть на землю, и полоснула задними лапами по морде черного дракона, оставляя кровавые полосы. Глаза ее соперника слились цветом со шкурой. В один момент он весь стал будто сплошная капля тьмы.

Когда травяные холмы были уже слишком близко, Аллегрион вновь перевернулась, расправляя крылья. Ветер ударил в кожаные перепонки, резко поднимая королеву в воздух.

Пара сильных и быстрых взмахов – и она оторвалась от преследования. Вон вдали уже виднеются изумрудные вершины деревьев. А за ними – шапки Северных гор. Долететь до них и скрыться среди ущелий. Слишком огромные, даже для короля драконов, черные крылья не приспособлены для такого тонкого маневрирования. Он не последует за ней. И этот день останется только ее. А завтра… будет завтра.

Но внезапно Черная смерть сделал стремительный рывок, и крылья Аллегрион сложились под тяжестью обсидианового хищника. Она начала стремительно падать. Вместе с драконом, вцепившимся в нее когтями.

– Убирайся прочь! – раздалось из золотой пасти. Но на этот раз на человеческом языке.

И в следующий миг они оба ударились о землю, покатившись по траве, поднимая в воздух клочья дерна. Протестующий крик вырвался из горла Аллегрион, когда они кубарем закрутились по опушке леса. Черная Смерть не отпускал ее.

– Ты пыталась меня отравить! – раздался низкий рык короля драконов. И в следующий миг его белоснежные зубы, невероятно сильно контрастирующие с тьмой чешуи, вонзились в ее плечо.

Звук драконьей ярости разрезал воздух, поднимая над лесом облако испуганных птиц.

– Сам виноват, – взвизгнула она, пытаясь вырваться. Все же тягаться силой с королем Крылатых было невозможно. Он все сильнее подминал ее мощное тело, вдавливая в землю, демонстрируя свою власть.

Но Аллегрион не сдавалась. Ярость застилала глаза, кровь бурлила в венах, как забродившее вино.

– Ты вообще думала о последствиях? – рычал дракон, наступая лапами на ее крылья, опаляя кожу черным пламенем гнева.

– Как ты надоел мне со своими последствиями!

Резко развернулась, ударила наотмашь и в два прыжка оказалась на другом конце поляны. Расправила крылья, оттолкнулась, готовая взлететь…

И вновь покатилась по земле, когда король прыгнул ей на спину. Короткая вспышка боли, которая лишь еще сильнее распалила тело. Аллегрион зашипела, выворачиваясь. Но в этот миг зубы черного дракона все же сомкнулись на ее загривке.

Королева издала низкий хриплый стон, и спиной на мягкую траву упала обнаженная золотоволосая женщина.

– Ты безголовая, безмозглая стерва!

Прорычал мужчина, захватывая ее руки и заводя за голову.

– А ты здоровенная тупая гора мускул, которая ничего не понимает в женщинах, – выплюнула она ему в лицо и отвернула голову.

Все. Бежать было некуда. Сердце билось слишком быстро, кровь стала слишком горячей.

Вайларион заблокировал движения ее ног, придавил к земле, закрыв небо широкой грудью.

Ее взгляд быстро скользнул по смуглой коже, по выпуклым, налитым свинцом мышцам, по бледному шраму на плече.

– Если бы я умер, новый король никогда не родился бы, – хрипло выдохнул Вайларион. Его лицо было злым, а взгляд откровенно пугал. – Ты чуть не лишила все племя правителей. Чуть не стерла все, что сотворили наши Прародители. Без нас племя не сможет долго существовать...

– Да плевала я на замыслы Яросветной, – возмутилась Аллегрион. – Я не просила быть королевой.

– Но ты ею стала. И ты выполнишь свой долг.

– Дохлую шишигу тебе в пасть, а не долг! – выругалась Аллегрион, даже приподняв голову от земли. – Я не собираюсь рожать тебе, змеиная рожа!