— Еще один договор? – недоверчиво спросила она.

— Ну, я деловой человек, это уже в крови.

Она все-таки расслабилась, даже хихикнула.

— Конфеты и цветы? И прогулки? И… все остальное?

Я торжественно поднял скрещенные пальцы.

— Обещаю.

— И никаких измен, - со злостью добавила она, теперь уже напоминая котенка, который беззлобно шипит на собственную тень, искренне веря, что выглядит боевым тигром.

— Какие измены, Шпилька, - ухмыльнулся я, прикусив ее подбородок, мечтая, наконец, поставить жирную точку в этой болтовне и перейти «к сладкому». – Я собираюсь заездить тебя до потери сознания и очень рассчитываю на взаимность.

Ее приоткрывшийся рот намекал на продолжение разговора, но мое терпение взмолилось о пощаде. Я и так сказал больше, чем собирался, и явно больше, чем следовало из начала нашего интимного знакомства, поэтому – все. Время слов прошло.

Я толкнул ее на спину, одновременно убирая в стороны концы дурацкого покрывала. Ее соски кажутся просто каменными, твердыми до остроты, кусками розового хрусталя. Нана совершенно голая передо мной, с обернутыми вокруг моей талии подрагивающими ногами. Зрелище, которое мне не забыть до конца жизни. Настоящее произведение искусства, которое я, как чертов пещерный человек, готов прятать ото всех в своем чулане. Наверное, со временем, эта тяга владеть свой маленькой занозой станет не такой болезненной, но сейчас я бы наверняка убил любого, кто хотя бы попытается раздеть ее взглядом.

— Ты скучала? – срывая рубашку и швыряя ее за голову, спросил я, давая себе еще пару секунд, чтобы насладиться видом.

— Конечно, нет, - обманула Шпилька.

Отшлепать бы ее за глупости, но явно не сегодня. Эту занозу еще воспитывать и воспитывать, и одним днем все явно не ограничится. Или я просто ищу хоть какое-то логическое объяснение своей жгучей потребности оставить на ее тугой заднице отпечаток своей ладони?

— Ты чертова мелкая лгунья, - рычу я, наклоняясь к ней, и жестко, на этот раз не сдерживаясь, обхватываю пальцами ее соски. Сразу оба. Тугие, горячие. Пришлось удавить в себе желание вонзить в них зубы.

— Р’ран! – охнула Нана в ответ на мою жесткость. Выгнулась, как тетива лука, выставляя напоказ свою идеально гладкую промежность.

— Не ври мне больше, Шпилька, потому что я тебя на хрен порву. Поняла?

Она что-то невнятно выдохнула в ответ, и мне пришлось снова сжать пальцы, выуживая из этого тела октавы новых звуков.

— Не услышал ответ, - напомнил я.

— Скучала! – на этот раз выкрикнула она, но отплатила мне тем, что от всей души стукнула пятками в бока.

Боги, дайте мне благоразумия хотя бы сегодня не делать ничего из того, что эта бестия определенно заслуживает.

— И ни один мужчина к тебе не прикасался? – Я не собирался спрашивать, потому что каким-то внутренним чутьем осознавал, что она до сих пор чудесно невинна.

Нана попыталась подняться на локтях, но я толкнул ее обратно.

— Нет, Р’ран Шад’Арэн, пока ты развлекался со своими промокашками на одну ночь, я работа и вела почти целомудренный образ жизни. Сделай так, чтобы мне не пришлось об этом жалеть!

Моя девочка! Та, что пришла ко мне в кабинет, без лишних вопросов уселась на стол и раздавила мое сердце своими охренительными ногами. Та, которая осмелилась обыграть меня в моей же интриге и при этом ни разу не отвела глаза.

— Ты совершенно точно не пожалеешь, - от всего сердца пообещал я.

Честно слово, мне хотелось долгой прелюдии, но умом я понимал, что чем дольше она растянется, тем меньше шансов в итоге контролировать себя.

— Ты должна доверять мне, Шпилька, и слушаться во всем. Поняла?

На этот раз она просто кивнула.

И я, пользуясь молчаливым одобрением, развел ее ноги до очень неприличной буквы «V», заставляя Шпильку упереться пятками в края кровати. Нана мелко дрожала, смущалась и явно пыталась убежать от раскаленной откровенности, но я ощутимо прикусил кожу на внутренней части ее бедра. Девчонка вскрикнула, и, кажется, даже пробормотала что-то неприличное. Ох, предвкушаю, что за непристойности она может говорить, собственнически объезжая мой член.

— Руки за голову, Шпилька.

— Я не… не могу.

— Можешь, потому что я хочу вылизать тебя перед тем, как заклеймить собой, и поверь, тебе понравится.

Она мотнула головой, но все-таки послушалась, вцепилась пальцами в простынь над головой.

Я подсунул ладони ей под ягодицы, приподнял, словно собирался продегустировать изысканное блюдо. Эта девчонка безупречна даже между ног: гладкая, мягкая кожа, влажные аккуратные складки, за которыми прячется крохотная кнопка ее наслаждения. Образы в моей голове унеслись в сторону того, как она, возможно, ласкала себя пальцами, мечтая обо мне. Совершенно точно, я хочу видеть это. Плюс один в копилку моих чокнутых желаний. Никогда не понимал, в чем вкус смотреть на мастурбирующую женщину, но одна мысль о Шпильке и ее несмелых поглаживаниях буквально разрывает мозг.

Она такая горячая между ног, что у меня начали покалывать подушечки пальцев, когда я аккуратно и очень осторожно развел ее складки указательным и средним пальцем.

— Пожалуйста, не нужно! – взмолилась Шпилька и, ослушавшись, вцепилась ладонями мне в волосы.

Я мысленно пожелал ей впредь быть послушнее и провел языком снизу-вверх, слизывая ее вкус, дотрагиваясь до клитора в первой смелой ласке. Нана рванула мои волосы так сильно, что я не смог сдержать ругательства и от всей души ущипнул ее за задницу. Девчонка пискнула – и я заглушил боль быстрыми движениями языка над ее клитором. Что со мной происходит? Я же не фанат куни, я отношусь к нему почти с брезгливостью и делал всего-то пару раз, да и то через силу. Но сейчас я чувствую себя Гензелем, который дорвался до шоколадного домика: хочу ее лизать, покусывать, пробовать языком изнутри. Хочу сделать так, чтобы все, о чем Шпилька могла думать – мой язык у нее между ног и, мать их, сраные бабочки в животе.