Я пытался заполнить жизнь всякой мишурой, но каждый раз, когда я делал шаг вперед, это было три шага назад. Мне было необходимо вернуть контроль над своей головой и жизнью, поэтому, когда я увидел Анну, которая оказалась такой чертовски болтливой, что вышибала из меня все мысли, я понял, что она может стать моей точкой невозврата. Рано или поздно мне бы все равно пришлось жениться, так почему бы не на ней? С Анной все было просто: она дает – я беру, и нет никаких долбаных эмоций. Полный контроль, ноль сюрпризов.

Мне была нужна цепь, которая удержит меня на расстоянии от Шпильки. И до сегодняшнего дня я был уверен, что нашел то, что искал.

А теперь я стоял здесь, полудохлый, умирающий от того, что ее холод, словно азот, наполнил мои легкие, и любой вздох может стать для меня последним. Я не знал ничего о ее жизни с тех пор и не хотел знать, потому что был уверен, что они с Лэрсом…

Черт, да пошло оно все! С каким бы мужчиной ни была сейчас Шпилька, очевидно, что я ей совершенно неинтересен.

Я вернулся в зал с твердым намерением забрать Анну и уехать, пока я еще хоть немного контролировал свою злость, потому что идея отыскать Лэрса и затолкать его вранье ему же в глотку была слишком соблазнительно реализуемой. Подумаешь, вышибу ему пару зубов, заставлю говнюка умыться кровью. Это меньшее, чего он заслуживает.

Но я никуда не уехал.

Потому что вместо Анны увидел Нану: в центре зала, танцующую с каким-то хлыщем со сладкой улыбкой. И, блядь, его руки лежали у нее на спине. На голой коже. И мне точно не показалось, что он очень недвусмысленно поглаживает ее большими пальцами.

Никогда в жизни я не испытывал такого жгучего, раскаленного до бела желания убить. Вырвать руки из плеч и скормить пальцы бешеным псам. Но и это казалось слишком гуманным. Музыка вливалась мне в уши вместе с дьявольским шепотом: «Размажь придурка по стенке, Р’ран!», и я понял, что с каждой секундой становлюсь все более одержим этой идеей.

— Вот ты где! – На заднем фоне, словно приглушенное эхо, всплыл голос Анны. – Я тебе везде ищу.

Она взяла меня за руку, попыталась привлечь внимание, но я продолжал убивать придурка взглядом, предвкушая, как расквашу его рожу кулаком.

Да что со мной такое?!

Анна куда-то утянула меня, представила каким-то незнакомым людям, чьи лица и имена я даже не пытался сохранить в памяти. Все, о чем я мог думать: там, в зале, Нану лапает какой-то мудак, пока я здесь дурею от долбаной ревности.

— Р’ран? – Анна помахала рукой у меня перед глазами, но я едва ли обратил на это внимание, ошарашенный собственным открытием.

Я правда ревновал. Так сильно, что мое сердце могло вот-вот лопнуть. Одно дело просто принять как факт, что она начала новую жизнь без меня, и в этой жизни есть замена мне: Лэрс или любой другой мужик. И совсем другое – увидеть это собственными глазами.

Совершенно точно я не хочу больше такого зрелища. Потому что для образа полного засранца мне как раз не хватает устроить драку на благотворительном вечере. А если я прямо сейчас не свалю отсюда, именно этим все и кончится.

Следующие несколько часов я провел как в тумане. Отвез Анну домой, сказал, что не готов к серьезным отношениям и свадьба со мной ее погубит. Вероятно, она даже плакала, но мне было плевать. Да, я мудак и дерьмо, но я – это я. Не хороших ванильный парень, не милаха Р’ран, который делает вещи не потому, что хочет, а потому что пытается быть правильным. Кого я обманываю? Мне никогда не стать хорошим, потому что вся эта сопливая мишура – совершенно не мое. Каким-то образом Шпилька пробила мою защиту - и настоящий «Я» чуть не захлебнулся в дурацком сладком сиропе, которым она наполнила меня до краев.

Самое время сделать то, что у меня получается лучше всего и, наконец, позволить себе быть тем, кем я рожден. И в жопу сожаления.

Дождь лил, как из ведра, когда я остановил машину около особняка Шереметьевых. Я не спешил звонить в дверь, а какое-то время просто изучал окна. Проблеск света был только на первом этаже и, если память меня не подводит, именно там у них расположена была. Боги, надеюсь, ее старшая сестра уже спит, потому что мои планы на Нану вряд ли придутся ей по душе, а я так заведен, что не услышу ни единого слова против. Я пришел сюда, как голодный зверь – по следу крови, и, ей-богу, сейчас меня проще пристрелить, чем остановить.

Я бросил насквозь мокрый пиджак в машину, легко поднялся по лестнице и нажал на звонок.

Держись, мужик, главное, не сожри ее сразу.

Легкий торопливый звук шагов грохотал у меня в висках, словно победный марш.

Два щелчка проворачиваемого в замочной скважине ключа, лязг – и…

— Р’ран?

Ее запах заставил меня грязно выругаться.

— Что ты…

— Я голодный, Шпилька, - прорычал я, молниеносным движением хватая ее за запястье, а второй рукой срывая с плеча дурацкий плед.