Боги, разве такое бывает в реальности?

Шпилька так вымоталась, что вырубилась прямо у меня на руках. А я так и сидел, прижимая к себе ее маленькое тело, благодаря богов, что у нее хватило смелости сказать мне «нет» и остаться рядом. Оглядываясь назад, я ясно понимал, что мой мир рухнул бы вместе со стуком закрывшейся за ней двери. Непостижимым, необъяснимым для меня образом, эта заноза пробралась до самой моей сердцевины, заполнила внезапно образовавшуюся пустоту.

Я отнес ее в кровать, укрыл, с минуту любуясь тем, какой безмятежной и невинной она выглядит. Настоящий солнечный луч на моей подушке, даже притрагиваться страшно, чтобы не разрушить волшебство момента.

Я причесал пятерней волосы. С каких пор ты стал таким романтиком, Р’ран? Так доживешь до того, что эта малышка будет из тебя веревки вить. Странно, я был почти уверен, что эта мысль вызовет у меня отвращение, но вместо нее возникла улыбка, когда я попытался представить, где и каким образом согласен уступить ей главную роль.

Спать не хотелось совсем. Секс разбавил мое дурное настроении, но прошло время – и паршивые мысли снова оккупировали голову.

Я не могу быть усыновленным. Это… просто какая-то лажа, дрянь, которая точно не могла случиться со мной. Я лунник: моя внешность, мои способности – лучшее подтверждение моей высокой крови. Сколько себя помню, даже с самого раннего детства, я всегда легко контролировал тень. Лэрс не мог ничего. Совсем. Хотя, как сын моего оцта, должен был использовать хотя бы минимум врожденных талантов лунников.

Сын моего отца… Твою мать.

Я быстро переоделся, написал Нане записку и оставил ее на прикроватной тумбочке, хотя надеялся, что вернусь до того, как она проснется.

В больнице было тихо, и отдаленные приторные звуки работающих аппаратов, которые отсчитывали чьи-то жизни, неприятно ударялись по болезненно напряженным нервам. Я мысленно попросил богов не искушать меня и не подсовывать еще одну встречу с Аделой. Днем я сдержался, потому что не хотел пугать Шпильку своей злостью. Она, конечно, думает, что видела меня в ярости, но правда в том, что все это было цветочками. Злой я могу натворить много дел. В том числе – превратить Аделу «Суку» Шад’Арэн в обугленную головню.

— Господин Шад’Арэн!

Я обернулся на свое имя и наткнулся взглядом на доктора, с которым накануне разговаривал по видеосвязи. Еще не зная, что он собирается сказать, я не сомневался, что мне это не понравится.

— Хорошо, что вы здесь, я как раз собирался с вами связаться. Лэрс пришел в себя и говорит, что должен сказать что-то важное.

— Это… возможно? – Я прищурился, пытаясь представить, о чем таком важном хочет поговорить этот прожигатель жизни. Покается в миллионных долгах? Будет просить поделиться с ним почкой? Просто расплачется? Вполне возможно, все вместе и под соусом из патоки. – Я имею в виду, можно ли ему… ну, не знаю, волноваться?

— Я дам вам минуту, потому что, боюсь, господин Шад’Арэн-младший совсем плох.

— То же самое вы говорили в прошлый раз, - напомнил я.

— Я хотел бы ошибаться, но, боюсь, он не дотянет до утра. Только поэтому я настаиваю, чтобы вы не ждали и поговорили с братом сейчас, пока он в сознании.

Мне не хотелось говорить с Лэрсом. Мне вообще не хотелось его видеть. Но я согласился, хоть каждый шаг в сторону палаты, где лежал Лэрс, давался мне так тяжело, словно к ногам прицепили неподъемный груз.

Еще недавно я думал, что увидеть поломанного, похожего на мумию Лэрса будет настоящим подарком судьбы. Стоя около его кровати, я понял, что нет в этом ничего приятного. Что это больно: видеть мелкого засранца вот таким – беспомощным, бледным, утыканным трубками, как какой-то инопланетный подопытный экземпляр. Один глаз Лэрса заплыл и больше напоминал сливу, вторым он с трудом сфокусировал на мне внимание. Я подошел ближе, чувствуя себя идиотом, потому что не знал, куда деть руки.

— Хреново выглядишь, - сказал первое, что пришло в голову.

Лэрс изобразил что-то отдаленно похожее на улыбку.

— Р’ран, послушай… - Он сглотнул.

— Это ты послушай. Не надо трагических прощаний, хорошо? Ты будешь жить.

— Мать хотела, чтобы я… Завещание. – Лэрс выдохнул, прикрыл глаз и какое-то время лежал молча, словно набирался сил для следующего рывка. – Завещание в ее пользу. Мое завещание.

Я сосредоточился на его словах. То есть он хочет сказать, что Адела пыталась заставить его написать завещание в ее пользу? Очень на нее похоже. Трудно представить, чтобы молодому и здоровому прожигателю жизни пришла в голову блестящая идея озаботиться будущим своего движимого и недвижимого имущества. Мои адвокаты давно преследуют меня с предложениями составить завещание, но пока мне успешно удавалось отбиваться от их нападок. Глупо, конечно, и непрофессионально.