— Мать хотела, чтобы я написал завещание в ее пользу, - пробормотал Лэрс.

— Уверен, что об этом нужно говорить сейчас?

Лэрс утвердительно моргнул единственным здоровым глазом.

— Я написал завещание, - он еще раз сглотнул, и я заметил, что судорога пробила его тело. Доктор сделал мне знак, что пора заканчивать, и я даже попытался отойти, но ладонь Лэрса поверх одеяла дрогнула, и он попытался поднять слабые пальцы, чтобы удержать меня. – Р’ран… Я… все оставил тебе. Если суд решится не в твою пользу, ты все равно…

— Хватит, - довольно резко перебил я. – Ты не умрешь, понял? Кто-то же должен доставлять мне неприятности.

Почему мне так противно от самого себя? Пока я размышлял, о какой чуши Лэрс хочет поговорить со мной на смертном одре, он вдруг признался, что подумал о моем будущем. О том, что если его не станет и суд докажет, что завещание отца подлинное, то мне все равно достанется две трети против одной, которой завладеет Адела. Две трети всего: дома, бизнеса.

Проклятье!

— Вам лучше уйти, господин Шад’Арэн, - бросил доктор, проскальзывая мимо меня, когда какие-то приборы в изголовье кровати Лэрса начали издавать совершенно адские звуки.

Медсестра настойчиво оттеснила меня к выходу, и последнее, что я увидел, прежде чем она задернела пластиковые шторки, было мертвенно белое лицо Лэрса.

Я добрел до лестничного пролета, уселся прямо на ступени и, послав в задницу все правила и порядки, закурил. Горький табачный дым обжег легкие, разбавляя противную ноющую пустоту от того, что вся моя жизнь на очередном повороте сделала слишком резкое пике. Все, во что я верил, все, что казалось правдой, вдруг превратилось в одну грандиозную ложь, а то, что казалось выдумкой, вдруг стало реальностью. И я барахтался во всем этом водовороте, как беспомощный ребенок, не имея даже соломинки, чтобы ухватиться и не утонуть.

Что, если я, в самом деле, не сын своего оцта, а просто безродная дворняга? Может поэтому у Лэрса хватило великодушия поступить правильно, пока я упивался его поломанными костями?

Вернувшись в коридор, я чуть не попал под ноги прущего прямо на меня трансплантолога. Выглядел мужик помятым, но взволнованным. И тут же огорошил меня новостью о том, что для Лэрса нашелся донор.

— Берите самолет. Деньги. Все, что нужно, но привезите уже эту чертову почку, - сказал я, чувствуя странное тепло облегчения. Хоть какой-то просвет в конце тоннеля.

Я не дам этому поганцу умереть – и точка. Куплю ему десять почек, иначе для чего тогда деньги? Радости от их обладания я уже давно не испытываю. А когда жизни брата ничего не будет угрожать, сделаю дурацкий тест. И буду надеяться, что моя жизнь не рухнет, как карточный домик.

Три недели спустя.

Две полоски.

Два красных штриха на белой полоске теста.

Я медленно опустилась на пол, чувствуя, что просто не могу стоять на ногах.

Все началось с того, что дней десять назад я вдруг поняла, что месячные задерживаются уже на несколько дней, а в этом отношении мой организм всегда работал как часы. Аврора всегда удивлялась, как это я точно знаю, когда и что ждать, и могу планировать свое расписание. Конечно, я сразу вспомнила, что в тот день, когда Р’ран узнал не очень приятную новость о своем происхождении, мы не предохранялись. К сожалению, об этом, кажется, помнила только я, потому что с тех пор мой монстр больше никогда не забывал о презервативе.

Я списала задержку на нервы: слишком много всего произошло в последнее время. Лэрс чуть не умер, но Р’ран сделал все, чтобы брат получил почку. Операция по пересадке прошла успешно, и доктора ставили самые оптимистичные прогнозы. И я еще никогда не видела Р’рана таким довольным, хоть он сделал все, чтобы скрыть это от окружающих. Даже от меня. Наверное, должно пройти больше времени, прежде чем этот упрямец перестанет прятаться в свою скорлупу хотя бы со мной.

Последние несколько дней меня буквально преследовала тошнота. Утром, стоило подняться с постели, и на протяжении всего дня. И, конечно, я сразу вспомнила о том единственном разе. И снова отогнала мысли о беременности. Не может быть, чтобы это случилось с первого же раза, да еще и в наш второй секс.

Но вчера, когда даже Р’ран заметил, что я выгляжу нездоровой и мне пришлось отделаться невнятным объяснением про то, что я просто не очень хорошо переношу местную воду, стало ясно – больше тянуть нельзя. Я дождалась, пока Р’ран отправится на пробежку, и сделал тест.

Как бы я ни храбрилась, что ничего страшного не произошло, и я - не моя сестра Аврора, и со мной этого точно не случится, принять реальность все равно не удалось. Я - беременна. И это ребенок моего монстра. Который уже несколько раз обмолвился о том, что заводить семью в ближайшее время не входит в его планы. Конечно, он говорил это между прочим, не опускаясь до намеков. Хотел бы сказать прямо – сказал бы. Если уж я что и знаю о своем монстре, так это то, что его прямолинейностью можно асфальт укатывать.