А спустя пару минут они уже были готовы к старту – Вогель сел за руль, Аманда примостилась рядом, Барт запрыгнула в кузов и протянула оттуда руку Дирку, а он потянулся к ней… Потянулся, потом внезапно отдернул руку и отступил на шаг, помотав головой.

– Я остаюсь. Надо сделать кое-что. Ведь именно ради этого я здесь и оказался.

Раздались изумленные возгласы, посыпались суматошные вопросы; Дирка тормошили и высказывали сомнения в его психическом здоровье.

– ХВАТИТ!

Он отступил на шаг, выставив перед собой раскрытые ладони, и все сразу смолкли. Дирк обвел глазами всех троих, по очереди встретил их взгляды – раздраженно-непонимающий Вогеля, недоуменно-испуганный Аманды и выжидательный Барт.

– Неужели вы не понимаете? Это все не ради меня. Ничего и никогда не происходит ради МЕНЯ. Меня насильно забрали, нас всех насильно забрали сюда не просто так. Мы здесь, потому что должны были здесь оказаться. Ради чего-то более важного, чем наши жизни. Верно ведь?

Он резко развернулся – клоун стоял прямо за его спиной, с печальным видом склонив голову набок; ветерок трепал кудряшки его парика, придавая ему донельзя трогательный вид. Сглотнув комок в горле, Дирк повторил свой вопрос:

– Я ведь прав?

========== Когда все взаимосвязано ==========

– Прошу прощения, сэр, но я не могу нарушить протокол. Я должен получить из штаба электронное подтверждение ваших полномочий.

Риггинс глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя, как стремительно тает его терпение.

– Послушайте, сержант, у меня при себе есть все необходимые бумаги, а электронное подтверждение было отправлено вам еще три часа назад.

– У нас перебои со связью, сэр, так что не могу знать.

– Перебои, говорите. Со связью. Которая должна работать даже в случае ядерного удара по Вашингтону. Вы за идиота меня держите?

– Никак нет, сэр!

Облик сержанта на КПП чем-то до боли напоминал не то Фридкина, не к ночи будь помянут, не то тех каменных идолов на острове Пасхи. А в целом у Риггинса складывалось впечатление, что тот лишь изображал туповатого, но старательного служаку, а сам по чьему-то приказу тянул время. Довольно скверный знак, который грозил бедой остававшимся на базе пленникам. Рука Риггинса невольно потянулась к кобуре над левым бедром, но остановилась на полпути. Он покосился назад, на тревожно-недоуменные лица Тодда, Кена и Фары. Если он сейчас попытается прорваться силой, эти ребята могут пострадать. Зря, конечно, он взял их с собой, но, учитывая их упрямство и способность влезать куда не следует, лучше держать их поближе к себе. Хоть какая-то иллюзия контроля.

Риггинс не успел решить, что ему делать дальше – внезапно сзади послышался рев мотора без глушителя, и из-за их джипа вылетел до боли знакомый разрисованный граффити фургон, эффектно взвизгнув тормозами. Дверь приоткрылась, позволяя просочиться наружу ужасным звукам, которые нынешняя молодежь почему-то называла музыкой.

Появившийся изнутри Мартин бесцеремонно отодвинул в сторону сержанта, склонился к водительскому окну и выдохнул прямо в лицо Риггинсу дым, мало похожий на сигаретный.

– Привет, начальник. Проблемы?

Накрывший полковника приступ кашля помешал ему ответить, но Мартину ответ и не требовался. Он обернулся к фургону.

– Эй, народ! Тут намечается вечеринка, а нас пригласить забыли. Но мы не гордые, пригласим себя сами.

Дверь фургона распахнулась настежь, и трое вооруженных битами, молотками и монтировками чумазых, похожих на чертей субъектов со свистом и улюлюканьем вывалились наружу. Углядев среди них Вогеля, Риггинс от изумления выпучил глаза, а следом из фургона появилась темноволосая хрупкая девушка, и Тодд завопил что есть мочи прямо над его ухом:

– Это же Аманда! Фара, смотри, это Аманда!

– Эй, стойте, там может быть опа…

Но его никто не собирался слушать и тем более слушаться – торопливо выскочив из джипа, Фара ухватила Аманду за талию, и они закружились в каком-то диком танце, хохоча, как ненормальные. А потом Аманда и Тодд сделали шаг навстречу друг другу и замерли на секунду, словно наткнувшись на невидимый барьер. Аманда первая преодолела препятствие – шагнула вперед и обняла своего непутевого братца, а тот робко прижал ее к себе в ответ. А потом она отстранилась и с размаху влепила ему звонкую оплеуху. Потирая щеку, Тодд с невольным уважением подумал, что сестренка пошла в бабушку – рука у нее оказалась тяжелая.

Вся эта трогательная сцена разворачивалась на фоне совершеннейшей вакханалии – деловито отпиздюлив хорошо обученных бойцов внешней охраны, Буйная троица сгружала обездвиженные тела в подсобку, а трофейное оружие складывала штабелем чуть в стороне.

Когда Гриппс швырнул прямо под ноги Риггинсу одну из вяло шевелящихся тушек, лицо давешнего упертого сержанта уже напоминало сырой бифштекс. Риггинс только меланхолично почесал седую щетину на подбородке, подумав, что когда все это дерьмо закончится, надо будет обязательно побриться. И выспаться.