– Меня стыдить? Имей совесть!

– Я? Совесть? Мы ни разу не встречались, – оптимистично заверил меня Клим и вгрызся в яблоко. – Вообще-то брат послал предупредить тебя, что сегодня он не сможет провести занятие. Просил передать свои извинения, ну и прочую лабуду в том же духе.

Парень беззаботно махнул рукой и милостиво разрешил

– Так что наслаждайся и отдыхай.

От его слов я помрачнела. С Заком у меня были связаны не только планы на обучение. Я банально хотела занять у него денег, чтобы добраться домой, к Фло. Там, в каморке, я припрятала еще немного мелочи на совсем черный день.

Клим, глядя на еще сильнее погрустневшую меня, глубокомысленно заключил:

– Не знал, что это известие тебя так огорчит… Или ты с первого взгляда влюбилась? Тю!

Я скрипнула зубами, глядя на этого шута.

­Тебе никто не говорил, что ты объект желания? – начала я, стараясь замаскировать злость провокацией. Дождавшись момента, когда самоуверенность пацана раздуется до размеров батискафа, добавила: – Желания убивать.

– Значит, втрескалась, – если Клим и огорчился, то виду не подал.

– Нужен мне твой брат, – злость резко схлынула приливной волной, оставив после себя апатию.

– А если он не нужен, то что так помрачнела?

– Денег хотела у него занять, – ответила честно, не подумав.

При моих словах погрустнел и школяр.

– Да, и я бы от них не отказался. А знаешь, что в этой ситуации самое паскудное? Что их можно заработать. Быстро и прилично. Причем надо-то как раз двоих. А мой напарник по гонкам сломал ногу. Да и Закриану я обещал…

Он специально тянул. Словно девица, которая твердит «нахал», но это вовсе не означает, что «наглецу» стоит прекращать действо.

–И? – я была само многословие.

– …И может, мы протянем друг другу руку помощи? – Клим так и не дождался от меня самовыдвижения.

– Смотря какая в протянутой руке будет купюра, – иронично изогнула бровь.

Я решила, если уж маячит относительно честная выгода, то пусть она будет максимальной, оттого и решила понаглеть. А как известно, наглость – не только второе счастье, но порою – и первая добродетель (правда, исключительно для себя).

– Талер тебе, как напарнику.

– Какие это деньги? Это сдача! – я делано возмутилась. – Ты-то сам сколько получишь?

– Девятнадцать, – Клим недовольно зыркнул на меня.

Я же убедилась, что нет более угрюмого человека, чем тот, кто понял: придеться отдавать то, что мысленно уже положил себе в карман.

– Пополам, и я в деле, – сама поразилась своей наглости.

– Сейчас же! – азартно воскликнул Клим, почуяв, что запахло торгом.

Сошлись мы на восьми – мне и двенадцати – ему.

– Тогда стоит поторопиться. Нам еще до рудных кварталов столицы добираться.

– Учти, за батискаф платишь ты, – огорошила я парня.

– Но ты же настаивала на том, чтобы все было пополам, – попытался возразить «напарничек».

– Ага, но ты убедил меня, что достоин большего, чем половина. В это «большее» входят и расходы на проезд.

Клим скривился, но согласился без возражений.

Пока мы плыли на батискафе, Клим никак не мог замолчать. Он болтал обо всем на свете, делая вид, что развлекает меня. На самом деле – изрядно портя своей болтовней нервы и расшатывая мое спокойствие, которому и так далеко до штиля. Наконец, когда «напарничек» залился соловьем о новых тоннелях, которые копают под морским дном, чтобы связать между собою сектора, и по ним вот–вот пустят монорельсы, я не выдержала: