Когда поезд подошел к станции, на перроне были исполнены афганский и польский гимны. В здании вокзала, где собрался «народ», раздались «жидкие» приветственные крики, когда у входа на перрон появилась группа во главе с падишахом, его супругой и свитой. Флоринский поприветствовал Амануллу-хана, представился его супруге, поздоровался со свитой, у входа в вагон падишаху отдал рапорт начальник охраны. Аманулла-хан со свитой вошел в свой вагон, началась перегрузка багажа.

В Минске на вокзале, освещенном прожекторами, падишаха приветствовал представитель ЦИК БССР А.Г. Червяков, Аманулле-хану были представлены члены правительства БССР. Обедали падишах и его семья в поезде, Карахан был приглашен к столу.

Московская часть визита

В Москву афганская делегация прибыла 3 мая точно в назначенное время, к 11 часам. От Можайска поезд сопровождала эскадрилья самолетов. Перрон и здание Белорусско-Балтийского вокзала были украшены афганскими и советскими флагами. На вокзале и в городе, согласно распоряжению Енукидзе, оставлена первомайская атрибутика.

Падишаха встретили Калинин, Енукидзе, Рудзутак (заменивший Рыкова), Ворошилов, Чичерин, Литвинов, Микоян, Луначарский, Семашко и другие члены правительства.

Из женщин в церемонии встречи принимали участие А.М. Коллонтай, которая поднесла королеве букет цветов, а также А.В. Литвинова и В.В. Карахан [72].

С «боем» пробрался на перрон польский посланник. Вдоль перрона за почетным караулом стояли группы сотрудников НКИД и Реввоенсовета, мусульманская делегация в национальных костюмах, иностранные и советские корреспонденты.

Калинин и падишах в сопровождении членов правительства и афганской свиты прошли вдоль почетного караула и направились к выходу. На площади Калинин, падишах, Ворошилов обошли строй «усиленного» почетного караула. Супруга Амануллы-хана, свита и встречающие находились на крыльце вокзала, которое оказалось сильно «перегружено» из-за присутствия на нем мусульманской делегации и прессы. К сожалению, это было не единственное упущение в организации встречи. Во время размещения по автомобилям основная группа оказалась «распыленной» [73]. Этот опыт учли в будущем: в Ленинграде, Баку, Тифлисе на перроне встречал делегацию лишь один представитель высшего органа власти, а представление остальных встречающих происходило в парадных комнатах вокзала, и таким образом избежали непредвиденных остановок церемонии.

После прохождения торжественным маршем почетного караула началась посадка в автомобили. Во время движения по городу автомобили не следовали один за другим, так как, с одной стороны, посадка не происходила одновременно, а с другой – движение в городе не было перекрыто и в процессию вклинивались посторонние машины [74]. В других городах, которые посетил падишах (Ленинград, Симферополь, Тифлис,

Баку), движение по пути следования кортежа приостанавливалось, население стояло вдоль улиц шпалерами, хотя военного оцепления не было [75]. По мнению Флоринского, порядка в других городах при встрече падишаха было больше [76].

Флоринский одним из первых прибыл на Софийскую набережную, где, встретив падишаха и Калинина, проводил их в Красную гостиную, туда же направили афганцев и членов правительства. Калинин и члены правительства находились в особняке 10–15 минут. Афганские представители сделали много комплиментов по поводу убранства помещения. Падишах выходил на балкон, чтобы приветствовать выстроенный на набережной перед домом почетный караул.

В 14 часов 15 минут падишах посетил Калинина в Большом Кремлевском дворце, у которого вновь был выстроен почетный караул от циковской школы. У входа падишаха встречал Флоринский, на верхней площадке лестницы находились Енукидзе, Чичерин, Карахан и Цукерман. После беседы все вышли из дворца, Калинин и падишах обошли фронт почетного караула, после исполнения афганского гимна и «Интернационала» караул прошел торжественным маршем. Затем гости посетили Мавзолей В.И. Ленина, где падишах возложил венок. Супруга посетила Мавзолей на следующий день.

В 15 часов Аманулла-хан прибыл в Моссовет, несколькими минутами позже прибыла его супруга и принцессы в сопровождении Коллонтай. В Белом зале для гостей был «безупречно» сервирован большой чайный стол, «обильно украшенный цветами». Вдоль стен стояли отдельные столики. У одной из стен – столик с подарками: художественный ларец, на верхней крышке которого было выгравировано изображение Моссовета и в котором находился сборник, посвященный его деятельности (подарок для падишаха), его супруге предназначалась художественной работы братина. По окончании церемонии, около 15 часов 45 минут, падишах вернулся в особняк, а представители НКИД отправились в польскую миссию на пышный прием по случаю национального праздника и оттуда к падишаху. В 17 часов Аманулла-хан принимал шефов миссии, а вечером во второвском особняке состоялся обед. На нем присутствовали падишах со своей семьей и свитой, весь дипсостав афганской миссии, а с советской стороны – Калинин, Енукидзе, Рудзутак, Ворошилов, Чичерин, Микоян, Раскольников, Луначарский с женой (жена Луначарского была приглашена после долгих колебаний), Карахан с женой, Коллонтай и др. [77].

После обеда состоялся прием, на котором по решению советской стороны все должны были быть «в пиджаках». Это «упрощение» вызвало негодование некоторых глав миссий. Следует отметить, что еще при получении от Флоринского извещения о приеме у председателя ЦИК СССР итальянский посол спросил его, правильно ли он понял, что прием будет в пиджаках, «нет ли в этом ошибки» [78], на что Флоринский ответил, что советское правительство не признает другой формы одежды и каждая страна имеет свой обычай. «Вы потребовали бы от нас, чтобы мы явились еще в ночных рубашках, приличные люди привыкли вечером одеваться», – заметил Черутти [79]. Флоринский возразил, что «приличие» есть понятие относительное, его дело было указать форму одежды, в которой будут хозяева, посол может поступать как ему угодно – являться во фраке или в ночной сорочке. В результате Черутти пришел в пиджаке.

На приеме 3 мая 1928 года председатель ЦИК М.И. Калинин произнес речь, в которой в лице Амануллы-хана приветствовал страну, первой установившую официальные отношения с советским правительством. В своем выступлении Калинин выразил уверенность, что личное знакомство падишаха с СССР, с «нашими учреждениями и с нашей работой поведет к еще большему взаимному пониманию и вместе с тем к укреплению и развитию отношений между нашими странами. Мы искренне будем приветствовать самое мирное ознакомление Вашего Величества со всеми областями нашей жизни и деятельности» [80].