Исправник распорядился, в виду появления Степана Чуркина, учредить в Запонорской волости ещё три новых пикета и следить, главным образом, за деревней Елизаровой, в которой, по новым сведениям, Степан действительно имеет своё главное пребывание у крестьянина Луки Иванова Кекиша.

Как-то ночью пристав 1-го стана, с тремя сотскими, пробрался в деревню Елизарову и засел в бане упомянутого крестьянина Кекиша. Когда уже рассвело, они заметили шедшего по задворкам какого-то человека и разглядели, что это был никто иной, как Степан Чуркин. Они видели, как он вошёл в ворота дома Кекиша и, спустя четверть часа, решились выйти из своей засады и быстро вошли в сказанный дом.

Степан Чуркин сидел за столом и пил чай, вместе с хозяином дома и его женою. Вошедших он встретил словами:

– Ну, небось, рады теперь, берите, я сопротивляться не буду.

– Да, брат, погулял и довольно, выходи из-за стола-то, будет нежиться, – ответил ему пристав.

– Успеешь, дай чашечку допить.

Крестьянин Кекиш сидел, как приросший к лавке; он чувствовал, что за пристанодержательство сибирского выходца по головке его не погладят.

Сотские скрутили Степана и вместе с ним забрали и Кекиша; наряжён был усиленный конвой из местных крестьян, которым и приказано было отвести Степана с Кекишем в Запонорское волостное правление, где их заковали в кандалы и на подводах отвезли в Богородск.

Поимка Степана Чуркина заставила брата его Василия быть ещё осторожнее относительно пребывания своего в деревнях Барской и Ляховой. Нашлись и такие люди, которые пожелали выдать его живым или мёртвым. К исправнику стали являться с такими предложениями крестьяне, но он плохо им верил.

Однажды являются к нему два мужичка и говорят:

– Ваше высокородие, мы к вашей милости.

– Что вам надо, ребята?

– Угодно вам, мы возьмём Чуркина.

– Сделайте одолжение, за это награду получите.

– Да не одного, а вместе с его шайкою, именно: Сергеевым, Новиковым и Евсеем.

– Где же вы их возьмёте?

– Там, около нас, вблизи Запонорья.

– Вы из какой деревни?

– Из Яковлевской, Запонорской волости. Только соблаговолите на расходы что-нибудь.

– Сколько же вам нужно?

– Четвертную бумажку на первый раз.

– Таких денег я вам не дам, а вот пять рублей могу.

– Мало будет.

– А потом, когда поймаете, остальные додам.

– Где же, по вашему, больше бывают эти разбойники?

– Видели мы их в деревне Загряжской и у Дубровки.

– Смотрите, мужички, правду ли вы говорите?

– Вот тебе Царица Небесная в поруки, сказали – поймаем и не солжём.

– Ступайте, принимайтесь за дело, – провожая крестьян, говорил Семён Иванович.

Затем от волостного старшины Куликова к исправнику был прислан портной, который также предлагала поймать Чуркина.

– Ты разве знаешь разбойника? – спросил у него исправник.

– Как не знать! В доме у него несколько раз бывал.

– Зачем?

– Он мне новый сюртук сшить заказал.

– Как же ты с ним познакомился.

– В лесу он меня встретил. Иду это я, в прошлое воскресенье по Ляховскому лесу, гляжу – из-за кустов выходят четверо. «Стой», кричит один из них. Я остановился, а самого дрожь так и пробирает; «Ну, думаю, пропал», и начал читать: «Да воскреснет Бог». «Ты портной?» – спрашивает другой, чёрный такой, а глаза так и блестят. «Да, портной», – говорю. «Сюртуки шьёшь?» «Шью, а что?» «Вот мне нужен сюртук, сошьёшь?» Ну, тут я немножко оправился, снял с него мерку, да и спрашиваю: «Куда одёжку прикажете доставить?». «В деревню Барскую, в дом Чуркина, за ценой не постою, только сделай получше», сказал разбойник, вынул мне красненькую бумажку и сказал; «это тебе в задаток будет». Я поклонился и пошёл. «Стой, – слышу опять. – Когда будет готово?» «Через десять дней принесу», – ответил я. Тем всё и кончилось.

Исправник дал ему нужные наставления и отпустил его.

К становому приставу 1-го стана послано было приказание наблюдать за деревнею Загряжской, где, как было донесено, пребывает Чуркин со своими товарищами. Получив такое распоряжение, пристав собрал до 60 человек крестьян и сделал облаву на лес деревни Дубровки, но поиски ни к чему не привели, а затем ночью на 25 июля, он засел позади деревни Загряжской с целью выследить, не появится ли кто из разбойников. В другую сторону от деревни Дубровки он послал двух сотских осмотреть местность. На рассвете сотские вернулись и донесли исправнику, что какие-то два человека лежат в копне позади дома крестьянина Демида Шлонкина. Выслушав такой рапорт, пристав собрал народ и повёл их к тому месту. Сотские шли впереди и издали указали на копну, которую и приказано было окружить народом.

Действительно становой пристав увидал в копне лежащего человека, покрывшегося жёлтым халатом. Мужички хотели было подойти к нему, но становой остановил их и сказал:

– Зря не делайте, надо взять его с осторожностью, ведь это должен быть Чуркин.

Сотские согласились с мнением своего начальника.

– Ребята, дубины должны быть наготове, начнёт ежели стрелять, вы не пугайтесь, – говорил становой.

Человек, лежавший в копне, начал шевелиться и поворачиваться; пристав, не желая дать ему оправиться, крикнул своей команде: